За все время пути я не сомкнула глаз. Да и всю минувшую ночь шастала. Это и сказалось в пользу задуманного. Вскоре меня потянуло в сон, несмотря на ощутимый дискомфорт от ночной прохлады. На грани полного провала в черное бессознательное я попыталась выстроить последний запомнившийся мне образ безопасного места.
Как всегда все пошло наперекосяк. Хотела очутиться в доме у эльфийки Аредэль. А оказалась в комнате особняка герцогини! Он будто сам настойчиво наплыл и оказался вокруг моего бестелесного образа, словно я просто призрак. Мне даже не пришлось представлять собственную руку или ногу. Я сразу поплыла по пространству, выныривая из комнаты без собственного на то желания. Будто с горки ледяной покатилась.
Придержавшись за перила, я оттолкнулась, и меня понесло вдоль по бесцветному коридору. Вскоре стала различать голоса. Двое обеспокоенных чем — то людей разговаривали на печальных тонах. Впереди показалась открытая дверь, из которой доносились разговоры. Меня несло прямо туда. Это была комната Жаклин.
Девушка лежала в кровати. Ни живая, ни мертвая. Просто кукла с закрытыми глазами. Над ней склонился старик, рядом сидела герцогиня. Угрюмое лицо которой проявилось не сразу. Страха, что она меня увидит, не было вообще. Я вдруг поняла, что меня беспокоит другое.
Жаклин заболела. Мужчина, что был, вероятно, врачом, божился, что ничем помочь не может. Герцогиня сдержанно плакала.
И тут вдруг она посмотрела на меня. Страх все же кольнул, но я не потеряла состояние сна. А за мгновение переместилась в дом лорда Энеля. В спальню, что он выделял мне. Серое, мрачное помещение, с голубоватым отсветом из расшторенных окон тут же взволновало. Ведь по ту сторону трельяжного зеркала я могла чувствовать себя в полной безопасности.
Трельяж возник там, где мне и нужно было. Стараясь концентрироваться на сне и деталях, я шагнула через мысленный портал и оказалась в своей квартире. А точнее в прихожей.
Спокойствие, умиротворение и облегчение едва не вытянули меня в мой обыденный мир. Но я сумела удержаться во сне. Сквозь глухоту прорывались чириканья воробьев, дающие полную уверенность, что я действительно сейчас сплю дома в своей теплой постели.
События минувших минут стремительно заплывали белой пеленой густого тумана и уже не казались такими острыми. Приложив не малые усилия, я вспомнила, что хотела сделать. Отчаянно перебирая фильмы, которые в последнее время смотрела, пришла к выводу, что все эти бесполезные голливудские сопли смешались в одну сплошную кашу. Выдохнула с облегчением, ибо вспомнился наш фильм про войну, что смотрела еще в клинике. Попробовала представить пистолет. Но ничего конкретного не вышло. В памяти остался лишь образ черного немецкого автомата, которым наш русский солдат пользовался, как трофеем. Чтобы не вышло бутафории, представила, как он стреляет. Как пули с огненным шлейфом вырываются из его дула, как щепки летят, как высыпаются гильзы.
