С минуту никто не произносил ни слова. Характерная грубость Фина исчезла, и Лори не знала, что сказать. У Мэтта была семья, большая семья, которая относилась к нему так, будто он не мог сделать ничего плохого.
— Они не против, если ты умрешь, — осторожно повторила она.
— Они сказали мне, что я буду тем, кто остановит Рагнарек, но я подслушал деда, — он на мгновение остановился, а затем заговорил очень быстро, все его слова слились воедино, когда он смотрел на них обоих, — когда я был с одной из Норн. Мой дед и городской совет хотят, чтобы Рагнарек произошел. Дедушка хочет, чтобы я сражался со Мидгардским Змеем. Он хочет, чтобы я победил его — чтобы монстры не захватили мир — но он ожидает, что я умру, пытаясь, как в мифе. Затем наступит ледниковый период, и мир возродится, свежий и новый.
— После того, как почти все умрут. Это неправильно. — Фин покачал головой. Затем он посмотрел на Лори и сказал: — Мы пойдем сначала к тебе. Это ближе всего. Мы с ним останемся снаружи. Тетя Джейни никуда тебя со мной не отпустит. Потом заедем в гараж за моими вещами.
Им не о чем было беспокоиться: мамы не было дома, поэтому Лори оставила записку, и они отправились к Крису. Покидать Блэквелл было страшно, но других потомков здесь не было… а Райдеры были. Плюс, там была проблема вся-семья-Мэтта-хочет-конца-мира. Уход из дома был необходим.
Но она все еще нервничала и была уверена, что мальчики тоже.
Как только у них появились рюкзаки и пара спальных мешков, которые они позаимствовали из гаража Криса, она повернулась к мальчикам и спросила:
— Ладно, куда направимся?
Мальчики переглянулись. Ничего не ответили. День первый, а у них уже не было никакого плана. Они понятия не имели, что делать. Они были детьми и должны были понять все это… потому что Мэтт сказал, что его семья и какие-то женщины утверждали, что он и Фин должны были победить монстров. Это было безумие. Никто не произносил этого вслух, но она подозревала, что все так думают.
Фин обращается в волка.
Была одна деталь, доказательство того, что сумасшествие было реальным, которая удерживала ее от мысли, что все это было большой шуткой. Остальное ее «доказательство» было просто инстинктами и разговором с синеволосым мальчиком. Это было немного. Хотя волчья тварь была настоящей. Она видела это.
Спустя несколько мгновений, Мэтт сказал:
— Я могу сделать это.
— Лаааадно. — Фин растянул слово. — Разве мы уже не решили?
— Не это, — сказал Мэтт. — Может быть, я смогу… — он выпрямился. — Я поговорю с братьями. Они узнают об этом. Они умные. Они могут помочь.
