Имея вольное хождение, забрел я на 7 ноября, в самый престольный советский праздник, в общежитие молодых специалистов, в компании с Юрой Абихом и двумя девушками. Юра был залетный, случайный на гидрострое киноартист, белокурый красавчик, казавшийся нам по-теперешнему Аленом Делоном. Он сыграл недавно какую-то роль в кинофильме "Звезда", и одна из девиц, естественно, была от него без ума. Непростая, между прочим, девица - из самых настоящих, сбереженных бабушками в Астрахани, подлинных - не падайте в обморок - князей Голицыных! А про поручика Голицына мы еще не слыхали. Зато Юра привез нам романс Пастернака "Мело-мело по всей земле, во все пределы", и спел его. Хорошо, как никто после в моей жизни. Не знаю, куда потом делся этот безусловный авантюрист.
Не придал бы он детективный привкус моей такой заземленной и романтической истории.
Общежитие гуляло. Роскошно накрытый стол: икра кабачковая и свекла маринованная - сколько хочешь, в банках, а еще, разумеется, селедка с луком, а может быть, даже и одесская, с размолотыми копытцами, колбаса. Но вечер был интеллектуальным - пели песни и читали стихи.
И одна девочка, была она тростиночкой, в голубом, очень даже столичном крепдешиновом платье с моднейшими переплетениями, взяла в руки семиструнную гитару и под крики: "Лида, спой "Осенние листья"!" - начала перебирать струны. Она негромко, по-актерски запела, и я ее разглядел: девочке на вид было лет пятнадцать, еле заметная грудь, зеленые глаза и невиданной длины ресницы - как приклеенные. Ресницы "прикололи" ловеласа, как бабочку. Когда теперь я любуюсь ее красивой грудью, мы говорим друг другу: "Наши достижения".
- А теперь, - сказала девочка, - я спою вам две песни нашего поэта Михаила Танича. Музыку, какую-никакую, я подобрала сама. - Она не знала, не могла знать, что это за незваные пришельцы навестили их тем вечером, что этот вылупившийся на нее тридцатилетний старик и есть "наш" Михаил Танич, стихи которого частенько заполняли местную безгонорарную газету.
Не знаю, как звучали первые в жизни песни на стихи Михаила Танича, не знаю, какой термояд поразил меня в тот престольный ноябрьский вечер, но через полгода я начал новую жизнь с того, что увяз по колено в непроходимом светлоярском глиноземе. Впервые у моей жизни появилась цель. Песни были надолго забыты, песни в этом воспоминании ни при чем, но девочка в голубом платье с переплетениями как бы шла со мной и была готова разделить мою пока еще непроклюнувшуюся судьбу.
