– То есть ты хочешь сказать, что виной всему какая-то смертная девушка? – спокойно переспросил Владислав.
– Да, но Герман утверждает, что она не какая-то, а та самая. Я, правда, в этом не уверен и не знаю до конца, что это значит.
– Тебе и не нужно знать, – огрызнулся Мареш-старший, – но вот что ты должен был усвоить, так это то, что нехорошо сваливать свою вину на других.
– Но…
– Особенно на женщин!
Глава рода посмотрел на картину, висящую над каминной полкой. Это была фотография большого размера, с которой улыбалась красивая молодая женщина. Под ней стоял металлический сосуд затейливой формы с крышкой. Влад, не выпускавший все это время кованную каминную пику из рук, провел ей по краю деревянной панели. Алекс хотел что-то возразить и даже поднял взгляд от ковра, который к тому моменту уже успел изучить досконально. Однако по виду отца понял, что лучше будет промолчать, и вновь опустил глаза. Влад же продолжил говорить:
– Что там с этой девчонкой, я разобраться еще успею. Интересно другое. Почему ты допустил, чтобы ее влияние на разум моего сына было так велико? Почему не предупредил эту ситуацию в корне, заранее? И! Почему в минуту опасности ты оставил Германа одного?!
Голос Влада повысился почти до крика. Александр посмотрел на отца с мольбой и покорностью.
– Я был рядом! Мы поссорились, и я отлучился, но ненадолго! Я же не знал, что ему подобное придет в голову! Но я вернулся, я был рядом, я спас его!!!
– Хочешь сказать, что ты уже исправил собственную ошибку?
– Да. Пусть так, – выдохнул Александр. – Если я ее и совершил, то я же ее и исправил.
– Выходит, что мне не в чем тебя упрекнуть?
Влад испытующе смотрел в глаза Алекса, но намерения его были закрыты и неясны молодому вампиру. Парень смешался:
– Я… Отец, я… Прошу, прости меня!
Голос Владислава был тих и холоден.
– Я тебе не отец, мальчик. И ты всегда знал это.
Мужчина двинулся на Александра, поудобнее уложив в ладони рукоять железной пики. Зрачки парня дрогнули, расширившись, глаза распахнулись, голос задрожал:
– Не надо, прошу! Господин!
Владислав остался глух к его просьбе. Последний шаг до своей жертвы он преодолел одним ловким рывком и со всего размаха нанес удар в плечо приемному сыну. Алекс от силы удара отшатнулся в сторону. Он согнулся в приступе боли и ладонью накрыл место удара. Одежда на плече оказалась разорвала изогнутым острием пики, кровь выступила сквозь зажавшие рану тонкие пальцы.
– Я прошу! Умоляю, не надо! Я виноват…
