– Михал Сергеич, вы у себя? – только и спросил парень.
– Нет, дорогой мой! Ты представляешь, я в клинике! Пришлось выйти, ничего не могут без меня, сукины дети! Хотя я просил, я предупреждал… А ты, собственно, почему интересуешься? Случилось что?
– Случилось. Я еду прямо к вам.
На том конце последовала пауза, затем голос собеседника утратил прежнюю жизнерадостность и спросил:
– Кто?
– Герман.
– Бог ты мой! Просто не может быть! – затем тихо, зажав рукой микрофон, чтобы никто не слышал. – Но как?
– Сам, – скорбно ответил Александр и вывернул руль на светофоре так круто, что автомобиль чуть снесло на повороте, раздался пронзительный визг.
Кто-то закричал, чья-то машина сигналила вслед, но Алекс не слышал всего этого и уверенно давил на газ.
– Так, Саша, я слышу, ты уже едешь, да? Я сейчас подготовлю все, отдельную палату, все, как надо!
– А персонал?
– Это элитная частная клиника, Саша. Моя клиника. Здесь люди не болтливые, если ты понимаешь. Так что не волнуйся ни о чем и торопись. Я жду тебя.
Было похоже, что человек на том конце собрался положить трубку.
– Михал Сергеич, подождите! – остановил его младший Мареш. – Нужна кровь. Много.
– Сделаем, – с готовностью отозвались в трубке. – Все, встречаю, едь.
Раздались гудки, Алекс отбросил телефон на соседнее, пассажирское сиденье и крепко взялся за руль обеими руками. В тот вечер его сняла, наверное, каждая камера в городе. Это была самая дорогая поездка в его жизни, думал Алекс много позже, получая штрафы за превышение скорости.
На территорию клиники черная Ауди влетела, чуть не выломав шлагбаум. Охранник едва успел нажать на нужную кнопку и открыть его буквально перед самым капотом. Машина стремительно пронеслась по подъездной дорожке и замерла у входа.
От дверей уже мчались двое с каталкой, чтобы транспортировать прибывшего пациента. Следом за ними легкой рысью бежал полноватый мужчина лет сорока-сорока пяти с небольшой лысиной и темной, аккуратно подстриженной бородой.
Все вместе они достали с заднего сиденья молодого парня, белого, словно полотно, в насквозь мокрых джинсах и пуловере с закатанными рукавами. Его руки до локтя украшали глубокие надрезы с неровным краем, имевшие темный, сине-бордовый цвет из-за свернувшейся в них крови.
Когда Германа торопясь везли внутрь, главврач чуть отстал и шепнул Алексу почти в самое ухо:
– А ОН знает о том, что произошло?
– Еще нет. И вы не звоните. Я сам ему обо всем сообщу.
