Я не разбиралась в терминах, но почему-то сейчас в голову пришёл именно этот.
В окно что-то поскреблось. У меня на лбу выступил холодный пот.
«Будьте осторожны», – прозвучал в голове голос седовласого мужчины на ресепшене.
В горле пересохло, я попыталась двинуть пальцами, чтобы схватиться хотя бы за простынь, но тело не слушалось.
Я вдруг почувствовала, что меня кто-то рассматривает. Странно, немного задумчиво, явно что-то взвешивая.
Страх сжал цепкими объятиями, сердце чуть ли не выпрыгивало в горло. Успокоиться, надо успокоиться. Только… получится ли это сейчас?
Моего лица что-то коснулось, невесомое, лёгкое… и мерзкое. Как лапа большого паука.
С губ сорвался крик.
* * *
Воды Балатона замерли огромным зеркалом, отражая бескрайнюю ночь с миллиардом сверкающих звёзд. Тепло. Тихо. Даже ветер не нашёптывает свои сказки о далёких странствиях.
Тулайдонош медленно всплыл на поверхность и осмотрелся. В залитых болотной зеленью глазах без зрачков мелькнуло что-то дьявольски весёлое. Длинная рука с прозрачными перепонками, соединяющими чуть согнутые пальцы, прошлась по глади воды. Тепло. Очень тепло.
И не только потому, что осень ещё не выпустила из своих объятий знойное лето, а потому что несколько часов назад сюда приехала та, от кого исходит такой жар, что над водами Балатона того и гляди пойдёт пар.
Тонкие губы растянулись в довольной улыбке. Витиеватый узор переливающейся, будто изумрудная пыль, татуировки отчётливо проступил на виске и скуле Тулайдоноша. Рядом… совсем рядом та, кто согреет своей кровью всех, кто отдал свою жизнь Балатону.
Раздался плеск, весёлый смех и заливистое мужское «Эх!»
– Хороша водичка!
– Лёха, осторожнее!
– Давайте сюда, тут хорошо!
Приезжие. Тулайдоноша они не заботили. Можно, конечно, было подпустить змей и развлечься, но настроение не то. Да и эти вроде бы не буйные, просто купаются и смеются. А завтра усядутся в свой автобус и уедут навсегда. Да-да, никогда не вернётся сюда тот, кого не зовёт Балатон.
А звать чужестранцев, в общем-то, не зловредных, но бесполезных, Тулайдонош не видел смысла. Иначе бы воды давно кишели разлагающейся плотью, а над Балатоном стоял бы бесконечный вой неприкаянных душ.
Нечистоплотно. Неправильно.
Тулайдонош ступил на камни у берега. Крупные, напоенные силой Балатона, перевидавшие столько живого, что вовек не сосчитаешь. Камень тихо зашипел под вытянутой ступней.
Тулайдонош улыбнулся.
– Тише-тише, – зашептал он перекатыванием и плеском маленьких волн. – Наша девочка уже здесь. Скоро будет новая кровь.
