Это было так неправильно и так прекрасно, что даже отзывалось странной болью внутри. Одежда стала ей мешать и казалась тесной. И тут она поняла, что его рука проникла под платье и легла на юную упругую грудь. Это новое ощущение, заставило резко прервать поцелуй и широко открыть глаза. И когда она увидела его взгляд, наполненный ничем не скрываемой страстью, она испугалась. Он нежно поглаживал ее грудь, бесстыдно глядя ей прямо в глаза. Щеки ее тут же стали пунцовыми, но храбрости заставить его остановиться, у нее не было. Единственное что она смогла сделать – это скрыть стыд, уткнувшись в его плечо.
Бренсон был полон дикого желания. Хотелось снять с нее все до последней нитки, и просто увидеть, что под всем этим скрывается. А потом покрыть поцелуями каждый миллиметр кожи, пока она вся не задрожит от восторга. А тогда бы он медленно, вкушая каждый ее вздох, вошел в нее и стал бы двигаться и, преодолев маленькую преграду, показал, как можно достигнуть рая на этой грешной земле…
Но делать всего этого он не стал. Вместо этого его губы нежно коснулись шеи, заставив девушку затрепетать. Осторожно погладив по коже, Бренсон шепнул:
– Скоро любовь моя. Скоро ты станешь моей.
Джулия едва не задохнулась, ощутив тёплое дыхание возле своего уха, она думала, он намерен пойти дальше, но его рука заботливо поправила платье, и вскоре он просто обнимал ее. Еще некоторое время, сгорая от стыда, она прятала лицо, уткнувшись ему в плечо. При этом ей хотелось, чтоб это «скоро» наступило как можно стремительнее. Какая же я бесстыдница, думала о себе бедная девушка. Все в нем лишало ее присутствия духа: его голос, его губы, его руки. И именно в этот момент, здесь покачиваясь на качели у берега застывшего от холода озера, она почувствовала, как тепло разливается в ее душе. Тепло от чувства, которое так ее пугало. Джулия, сама того не понимая, влюбилась!
Нежно обнявшись, не замечая, как маленькие снежинки кружатся в танце вокруг них, они сидели, потеряв счет времени. Джулия вскоре поняла, что перестала смущаться, а просто наслаждалась близостью. Казалось, она может так сидеть вечно. С ним так тепло и уютно, что все остальное просто теряет смысл.
Бренсон думал примерно так же и сам этому сильно удивлялся.
Позже он провел ее почти до самого дома. Там он еще раз подтвердил, что завтра намерен прийти с визитом.
– Хорошо, я предупрежу мамам, но можно прежде мы условимся.
– Конечно, – слегка придерживая ее руку с готовностью выполнить любую прихоть, ответил Бренсон. – О чем?
