— В последний период жизни, — говорила Клара Кальви, — мой муж не мог избавиться от страха. Он боялся, он очень боялся за свою жизнь.
— За три недели до смерти, — дополняла дочь Анна, — отец показал мне пистолет, который раньше я у него не видела, и сказал, что, если «они» придут, он убьет их.
В свете этих заявлений мнение итальянского журнала «Эспрессо» приобрело особое звучание. А мнение это таково: «Кальви знал весьма взрывоопасные секреты истории страны последних лет, что могло вызвать страх у многих людей из политического и делового мира. Возможно, что те, кто покровительствовал ему и получал у него деньги, могли счесть Кальви больше ненужным и ликвидировали его».
Журнал высказывает предположение, выдвигает гипотезу, но при этом он руководствуется не полетом безудержной фантазии, а строгой логикой фактов, связанных с деятельностью Кальви, и нравами, царящими в мире наживы. Кальви стал слишком обременительным, легкоуязвимым. Мало того, что он уже не мог приносить пользу тем, кто стоял за его спиной. Кальви мешал. И как только лица, ранее покровительствовавшие ему, сочли его хромой лошадью, которую надо менять, дни банкира были сочтены.
— Многие хотели бы, чтобы Кальви замолчал навсегда, — заявил следователь доктор Артур Гордон Дэвис, представлявший дело о смерти банкира лондонскому суду в июне 1983 года. Эти слова можно считать ключевыми для разгадки тайны гибели Кальви.
Если хрестоматийный театральный герой Труфальдино одновременно был слугой двух господ, Роберто Кальви ухитрялся служить сразу по меньшей мере трем весьма могущественным силам — мафии, масонам и Ватикану. Он был своим среди безжалостных убийц, в кругу тайных вершителей судеб государства и в атмосфере сумрачного величия соборов. Кальви везде был своим, поскольку олицетворял деньги, которые в буржуазном обществе способны соединить, казалось бы, несовместимое.
Римский император Веспасиан наверняка даже представить себе не мог, какой глубокий смысл вложил он в свое сакраментальное изречение: «Деньги не пахнут». Император хотел всего лишь оправдать введение налога на нужники, а определил весь характер финансовых отношений в мире наживы. Он вперед на века оправдал алчущих злата и не останавливающихся в погоне за ним ни перед чем.
