Это был вкрадчивый, неторопливый стук копыт.
Услышав его я, на пару мгновений, затаила дыхание. Ритм моего сердца изменился. Казалось, что в спину просочилась струйка обжигающей ледяной воды и шустро сползла вниз, прямо по позвонкам.
Мир вокруг меня замер, изменился.
Я почувствовала движение слева, осторожно перевела взгляд.
Невидимый для других людей, прямо возле детской площадки, стоял огромный конь мышастой масти.
Его тело было покрыто темно — серой шерстью, а хвост и нижняя часть ног были темно серыми, почти черными. Такой же, темно — серой, была его грива и падающая на глаза своеобразная чёлка.
Вестник. Я называю их Вестниками. Их всего четверо.
Они приходят в виде коней: Чубарый, Альбинос, Вороной и вот этот… Темно — Мышастый.
С недавних пор появление Вестника предзнаменовало для меня столкновение с новыми навязчивыми воспоминаниями.
И Если Чубарый и Альбинос предвещали видения, относительно нестрашные, возможно даже обыденные, то Мышастый и Вороной всегда приходили с плохими вестями.
Вестники. Они начали посещать меня относительно недавно.
Но, с каждым разом, всё чаще.
Я взглянула на морду коня, который существовал в неизвестной мне реальности, за пределами видения всех остальных людей вокруг меня.
Таинственное животное всхрапнуло, шаркнуло ногой.
Ветер шевельнул его темную гриву. Конь снова всхрапнул, встряхнул головой.
Мир вокруг меня стал стремительно изменяться. Менялись краски, тона, оттенки.
Они… таяли, меркли, бледнели.
Пока всё вокруг: небо, деревья дома, улицы, дети, их матери, все остальные люди, всё и вся не окрасилось в чёрно — белые цвета.
С трудом вдыхая, ставший горьким, сухой воздух, я оглянулась.
Мир вокруг меня полностью предстал в серо — бело — чёрной гризайли*(вид живописи, выполняемой тоновыми градациями одного цвета, чаще всего сепии или серого).
Изменились и запахи окружающего мира. Они стали какими — то пресными, лишенными вкуса.
И ветер, ветер больше не был ни прохладным, ни теплым.
Он превратился в стылые, слабые, пустые и невыразительные дуновения. Ветер стал ненастоящим. Весь мир стал каким — то ненастоящим. Как будто картонным.
Реальность заменилась какой — то уродливой формой искусственной действительности.
И тем больше страха внушало это изменение, чем больше оно, в своих черно — белых тонах, стремилось показаться настоящим миром.
Я посмотрела на бегающих по площадке детей.
Они все так же носились с весёлыми криками, хихикая и визжа от счастья.
Но теперь они все были, как ожившие старые фотографии.
