Сейчас, когда они бледные лежали на белом полу и частично сливались с ним, их угольно — черные волосы, глаза, губы и ногти резко, контрастно выделялись на белом полу.
От этого, картина убийства ещё больше поражала своей пугающей сюрреалистичностью.
Складывалось стойкое впечатление, что убийца, отнявший жизнь целой семьи, словно старался быть гуманным и аккуратным.
Он как бы избегал грубости и чрезмерной жестокости.
Он проявил бережность и заботу к ним.
Стас присел возле трупов. Внимательно осмотрел ногти.
У всех членов семьи они были аккуратно подстрижены, убраны кутикулы, края ногтей, с щепетильной дотошностью, подпилены и обработаны. В том числе, у отца и сына.
Стас задержал взгляд на мёртвом мальчике. Ребенок, среди больших тел взрослых, смотрелся особенно жалостливо и печально. Ему было не больше шести — семи лет. На детском личике застыло робкое, испуганное выражение.
Из — за приоткрытого рта, с чёрными губами, казалось мальчик не то чем — то удивлен, не то кричит без звука, но живые уже не в состоянии услышать его голос.
Корнилов вздохнул, выпрямился. Сунув руки в карманы куртки, ещё раз осмотрел тела.
У неискушенного сыщика могло бы сложиться впечатление, что убийца проявил чрезмерное почтение к убитым им людям.
Однако, на деле, он всего лишь отдавал дань своей болезненной склонности к перфекционизму. А эти люди… Всего лишь инструменты или материал для его творения, для выражения его мысли, его идеи.
И именно то, как убийца хладнокровно, с присущей практичностью, без тени сожаления, уподобил живых людей бездушному материалу для своей работы, выдавало его истинное отношение к жертвам.
И вот это действительно, по — настоящему, вселяло в душу тугой, угрожающей, пульсирующий клубок страха. Клубок переплетенных кошмарных представлений, навязчивых мыслей, панических суждений и нервозных опасений.
А ещё, глядя на четыре выбеленных тела, с чёрными волосами, Стас внезапно чётко уяснил.
Совершивший это, обожает то, что делает. Он пребывает в настоящем эстетическом экстазе, когда делает это, когда убивает, когда творит…
Представив себе больную экзальтацию убийца, во время этого действа, Стас почувствовал морозную оторопь, взобравшуюся по коже.
Можно не сомневаться, что вскоре он это повторит. И совсем не через восемь месяцев, как было до этого.
Раньше. На много раньше.
Роза Хейфец, домработница и няня, что работала в этом доме, выглядела ужасно. Запуганная, заплаканная, с покрасневшим лицом и остатками туши, под левым нижним веком.
