– А что за… У вас здесь реактор? Ядерный реактор, как на АЭС?!
– Ну да. Установке же нужен источник питания, чему ты удивляешься. У Теслы и его тоже не было. Он просто рано умер. Слишком рано.
– То есть под миллионным городом щедрые предки забомбили ядерный реактор просто для нужд лаборатории?
– Да что тебя удивляет, парень? – старуха снова натянуто улыбнулась. На ее лице, слепленном из совиного носа и двух внимательных глаз, эта гримаса смотрелась жутковато. – Правительству нужен был результат. Любой ценой. А реактор… Он надежен, тридцать лет скоро как работает, пока не жалуемся.
– А замена блоков? И этих, как их… Ну, графитовой херни?
– Стержней замедления? Не так уж часто это и требуется. Жертвуем иногда одним из нас, что поделать. Благополучие всего Гнезда превыше всего.
– Бред… – ответил Кат.
Удивить его было сложно, но вот смогли же. Даже острый нож – горечь потери Фили, режущий его изнутри, словно остановился на минуту. Замер, чтобы продолжить с новой силой после.
– Мне нужны сутки на раздумья, – уверенно сказал Кат и поднялся с кресла, держась за край пульта. К сожалению, в движениях такой уверенности, как в голосе, не было.
Шатало его. Штормило.
– Без проблем, – снова неожиданно сказала девушка. – Мы отведем его в камеру.
– Ну не я же поведу, конечно, – откликнулась старуха. – Запускайте потом реактор и S-трансформатор на разогрев. Мы уверены в его согласии.
В лифт он зашел сам, но пришлось опереться на стенку. Девушка контролировала каждое его движение, однако за руки не хватала. Мужчина-порч нажал кнопку – Кат заметил, что сейчас они на минус пятом, ехать предстояло на минус второй.
Камера? Да и хрен с вами. Пусть будет камера. Хоть подумать и отоспаться: организм по-прежнему был крепко не в порядке, несмотря на залитые внутрь лекарства.
– Пожрать бы… – сообщил Кат обоим порчам сразу. – И выпить, если есть.
– Алкоголь строго воспрещен. А ужин я принесу, – для разнообразия теперь заговорил мужчина. – Скоро.
– А что не так с выпивкой? Поверь, мне надо. Очень надо. И побольше.
– Общее правило Гнезда. Алкоголь и наркотики строго запрещены. Курение тоже.
– Да и хрен с вами, я не курю. Кстати, а мои вещи? Мой рюкзак?
– Уже в камере.
Кат кивнул и дальнейшую дорогу до закрывавшейся на тугие засовы двери в свою временную тюрьму проковылял молча. С трудом, но сам.
Камера как камера, без изысков, но сухая и довольно теплая. Мелкие пытки преступников были, похоже, у сверхразума не в чести.
