Тутъ, продолжалъ Клеанѳъ, обращаясь къ Демеѣ, тутъ мы можемъ отмѣтить одинъ очень любопытный фактъ изъ исторіи наукъ. Послѣ единенія философіи съ народной религіей, происшедшаго при первоначальномъ утвержденіи христіанства, среди учителей этой религіи особенно были въ ходу декламаціи, направленныя противъ разума, противъ внѣшнихъ чувствъ, противъ каждаго принципа, добытаго исключительно при помощи людскихъ изслѣдованій и изысканій. Всѣ общій мѣста древнихъ академиковъ были приняты отцами церкви, а затѣмъ пропагандировались втеченіе ряда вѣковъ въ каждой христіанской школѣ, съ каждой христіанской каѳедры. Реформаторы присвоили себѣ тѣ-же принципы разсужденія, или вѣрнѣе декламаціи, — и всякое ихъ восхваленіе превосходства вѣры неизмѣнно было приправлено нѣсколькими рѣзкими сатирическими выходками противъ естественнаго разума. Даже одинъ знаменитый прелатъ {Mons. Huet.}, римско-католическаго исповѣданія, человѣкъ обширнѣйшей эрудиціи, написавшій "Доказательство христіанства", также сочинилъ трактатъ, содержащій въ себѣ всѣ хитросплетенія самаго смѣлаго и рѣшительнаго пирронизма. Повидимому, Локкъ былъ первымъ христіаниномъ, рѣшившимся открыто утверждать, что вѣра — ничто иное какъ видъ разума, что религія — лишь вѣтвь философіи, и что для открытія всѣхъ принциповъ богословія — какъ богословія естественнаго, такъ и богословія откровенія, — всегда служила нѣкоторая цѣпь аргументовъ, подобная той, при помощи которой устанавливалась любая истина въ этикѣ, политикѣ или физикѣ. Дурное употребленіе, которое Бэйль и другіе вольнодумцы сдѣлали изъ философскаго скептицизма отцовъ церкви и первыхъ реформаторовъ, еще больше содѣйствовало распространенію разумнаго взгляда Локка, и теперь до нѣкоторой степени общепризнано всѣми, претендующими на знакомство съ [искусствомъ) разсужденія и философіей, что атеистъ и скептикъ — это почти синонимы. А такъ какъ несомнѣнно, что ни одинъ человѣкъ не можетъ серьезно придерживаться послѣдняго принципа [г. е. скептицизма], то я сильно надѣюсь, что немного и такихъ, которые серьезно исповѣдуютъ первый [атеизмъ].
Помнишь, спросилъ Филонъ, прекрасныя слова, сказанныя по этому поводу лордомъ Бэкономъ?— Что поверхностное знакомство съ философіей дѣлаетъ изъ человѣка атеиста, а основательное — возвращаетъ его къ религіи? сказалъ Клеанѳъ. — Это тоже очень вѣрное замѣчаніе, отвѣтилъ Филонъ, но я имѣю ввиду другое мѣсто, гдѣ этотъ великій философъ, упомянувъ о Давидовомъ безумцѣ, рскшемъ въ сердцѣ своемъ: "нѣсть Богъ", замѣчаетъ, что современные атеисты — вдвойнѣ безумцы, ибо они не только въ сердцѣ своемъ утверждаютъ, что Бога нѣтъ, но и высказываютъ эту нечестивую мысль устами своими, и такимъ образомъ — вдвойнѣ повинны въ безразсудствѣ и неразуміи. Мнѣ кажется, что такіе люди не могутъ быть очень страшными, какъ-бы серьезно ни держались они своихъ мнѣній.
