— Но какъ-же представить себѣ, сказалъ Демея, что міръ можетъ произойти отъ чего-нибудь подобнаго произрастанію или порожденію?—
— Очень легко, отвѣтилъ Филонъ. Подобно тому, какъ дерево роняетъ свои сѣмена въ окрестныя поля и порождаетъ новыя деревья, такъ и великое растеніе — міръ, или-же наша планетная система, порождаетъ въ себѣ самомъ особыя сѣмена, которыя, будучи разбросаны въ окружающемъ хаосѣ, разростаются въ новые міры. Напримѣръ, комета есть сѣмя міра, и послѣ того, какъ она совершенно созрѣетъ, переходя отъ солнца къ солнцу, отъ звѣзды къ звѣздѣ, она наконецъ извергается въ среду несформированныхъ элементовъ, со всѣхъ сторонъ окружающихъ вселенную, и тотчасъ-же разростается въ новую систему.
Если-же ради разнообразія (ибо другого преимущества я не вижу) мы предположимъ, что этотъ міръ есть животное, тогда комета будетъ яйцомъ этого животнаго и, подобно тому, какъ страусъ кладетъ свое яйцо въ песокъ, который безъ дальнѣйшихъ заботъ съ его стороны, высиживаетъ это яйцо и порождаетъ новое животное, такъ и ..
— Я понимаю тебя, сказалъ Демея, но что это за дикія, произвольныя предположенія! Какими данными располагаешь ты для такихъ необычайныхъ заключеній? И развѣ поверхностное, воображаемое сходство міра съ растеніемъ или животнымъ достаточно для примѣненія къ нимъ одного и того-же заключенія? Развѣ объекты, вообще такъ сильно разнящіеся другъ отъ друга, должны служить мѣриломъ одинъ для другого?—
— Правильно! вскричалъ Филонъ: это и есть то положеніе, которое я все время отстаивалъ. Я постоянно утверждалъ, что у насъ нѣтъ данныхъ для установленія какой-либо космогонической системы. Нашъ опытъ, самъ по себѣ такой несовершенный и такой ограниченный, какъ по объему, такъ и по времени, не можетъ доставить намъ вѣроятнаго предположенія относительно совокупности вещей. Но если ужъ намъ надо остановиться на какой-нибудь гипотезѣ, то скажи, пожалуйста, какимъ правиломъ должны мы руководиться при своемъ выборѣ? Есть-ли у насъ какое-нибудь другое правило, кромѣ большаго сходства между сравниваемыми объектами? И развѣ растеніе или животное, происходящія путемъ порожденія или произрастанія, не больше сходны съ міромъ, чѣмъ какая-нибудь искусственная машина, имѣющая своимъ источникомъ разумъ и планомѣрность?
— Но что представляютъ собою то произрастаніе и то порожденіе, о которыхъ ты говоришь? спросилъ Демея; можешь-ли ты объяснить ихъ дѣйствія и проанализировать то тонкое, внутреннее строеніе, отъ которыхъ они зависятъ?
