— Так это в вашем лесу, а в моем волков и шакалов уже давно отстреляли.
— То есть вы напрочь отрицаете причастность конкурентов в смерти ваших жен?
— Да. Тоня умерла, когда я даже студентом не был.
— Я не веду речь о Тоне, — пояснила свою мысль Алина. — Давайте поговорим о Ларисе и Людмиле. Давно погибла Лариса?
— Давно, больше десяти лет назад.
— Вот видите! Практически конец девяностых годов. Именно тогда все спорные вопросы решались с помощью оружия!
— Но ведь убили не меня, а ее!
— Значит, смерть вашей жены должна была стать предупреждением для вас.
— Предупреждение было, только намного раньше, в канун нашей с Людой свадьбы. Я нашел в почтовом ящике письмо, сложенное из вырезанных из газеты букв. Я посчитал это письмо чьей-то дурной шуткой.
— Что было в письме?
— Дословно не помню, но смысл таков: судьба не прощает, а карает. Каждый платит по счетам. И в конце приписка: «Ты обречен на одиночество. Смерть будет преследовать любую женщину, которая окажется рядом с тобой. Трижды подумай, чем связать свою жизнь с кем-то».
— Вы сохранили это письмо?
— Конечно, нет. Сразу же разорвал его на мелкие кусочки. А после Людиных похорон пришла телеграмма с одним-единственным словом «соболезную». Я почему-то сразу вспомнил это письмо.
— Откуда была отправлена телеграмма?
— Телеграмма была местная.
— Мистика какая-то, — пробормотала я. — А в мистику я мало верю. Больше вам не присылали угроз?
— Нет, только после взрыва на яхте в почтовом ящике я нашел записку: «Вот видишь».
— Она опять была набрана из букв, вырезанных из газеты?
— Нет, просто отпечатана на листе белой бумаги.
— Без адреса?
— Без. Ни кому, ни от кого. Только два слова. «Вот видишь».
— И вы опять связали эту записку с первым посланием-предупреждением и телеграммой-соболезнованием?
— Да. Я подумал, что письмо, телеграмма и записка — звенья одной цепи.
— Может, вы знаете, какой цепи? — спросила Алина.
— Если бы я знал имя этого «шутника», я бы разорвал его на мелкие куски.
— Кузьма Егорович, а не могли вы в свое время, очень давно кого-то очень сильно обидеть, или перейти кому-то дорогу? — осторожно спросила я. — Я сейчас спрашиваю не о бизнесе. С конкурентами мы разорались, вы утверждаете, что они здесь ни при чем.
— Да, в свое время милиция просеяла всех моих компаньонов и конкурентов. Ни один из них не имел отношения к смерти Люды и Ларисы.
— Люды и Ларисы, — повторила за Курковым Алина. — Все правильно, смерть этих женщин наводит на размышления. Бедняжка Тоня умерла своей смертью. Это бесспорно. Ой, послушайте, что мне пришло в голову, — воскликнула она. — Вы хорошо знали семью вашей первой жены?
