Антон Владленович танцевал посреди кабинета, звонко хлопая себя ладонями по ляжкам. На экране огромного телевизора Надежда Бабкина пела залихватскую казачью песню. Звук был таким громким, что подрагивали коллекционные фарфоровые тарелки на стене.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Саша с папкой под мышкой.
— Почему без стука? — прокричал ему Антон Владленович, переставая танцевать и приглушая звук телевизора.
— Я стучал, вы не слышали, — робко заметил Саша.
— Да ладно врать-то. Я все слышу, даже когда ты на другом конце города во сне пердишь! — Антон Владленович весело рассмеялся, подошел к Саше, ударил его по плечам. — Ну что, казачок, сделано дело?
— Сделано, — кивнул Саша.
— То-то. Как говорится, делу время, а потехе час. Вот и настал наш час, Сашок. Давай-ка мы с тобой по рюмочке, за успех нашего безнадежного предприятия.
— Давайте, — кивнул Саша. С молчаливого позволения хозяина откинул крышку столика-глобуса, вынул из гнезда пузатую бутылку коньяку, выставил два больших коньячных бокала. — Сколько вам?
— Не спрашивай, наливай полный. — По всему было видно, что у Антона Владленовича сегодня чудеснейшее настроение.
Саша протянул боссу наполненный почти до краев бокал. Себе налил все-таки меньше.
— Да ты что, чужое пить стесняешься? — Антон Владленович покачал головой. — Верно замечено: широта души — она с бабками приходит. А нищета человека в угол загоняет... Ничего, покрутишься с мое, пооботрешься, пообвыкнешься. Еще такими делами ворочать будем, что твой Гейтс позавидует.
— Да, неплохо бы, — усмехнулся Саша.
— Ну, давай, за успех. — Они чокнулись. Антон Владленович залпом выпил почти весь бокал, Саша только немного пригубил. — Садись!
