— В общем, гражданин Мухин, я вынужден задержать вас до выяснения всех обстоятельств дела, — веско сказал лейтенант.
— Нет.
— Что — нет? — Брови лейтенанта поползли вверх, его рука потянулась к кобуре. — Вы отказываетесь подчиниться представителю правоохранительных органов?
— Отказываюсь. Потому как представитель — идиот.
— Что?! Ах ты, мразь! Ну все! — Лейтенант выхватил из кобуры пистолет, и Мухе ничего не оставалось, как выбить его из руки милиционера, а в следующее мгновение нанести противнику удар головой в подбородок. Удар был таким сильным, что лейтенант вместе со стулом грохнулся на пол и потерял сознание.
— Так-то лучше будет, — сказал Муха, вынимая из пистолета обойму.
В кармане у лейтенанта оказалась большая связка ключей. Муха отцепил ее от кожаного шнурка, прикрепленного к поясу, бросился к запертой железной двери.
— Митя, ты здесь?
— Да здесь я, здесь, — раздался из-за двери раздраженный голос Боцмана. — Не хрена было его уговаривать. Вырубил бы уж давным-давно, да и дело с концом!
— А сам-то чего ж не вырубил? — поинтересовался Муха, подбирая ключ к замку. Наконец это у него получилось, щелкнул замок, и дверь открылась.
— Руки он мне сковал, скотина, а то бы...
— Никак у нас с тобой, Митя, не получается с властью по-хорошему договориться.
— Это точно. Но ты все равно поторопись-ка, Олег, он ведь и вправду оперативников из района вызвал...
Муха снял с Боцмана наручники, и они, прихватив свое оружие, торопливо покинули здание опорного пункта милиции.
Билет за пятьдесят долларов давал мне право сидеть в пятом ряду, в то время как министр с супругой и их охрана расположились на первом и втором. Широкоплечие охранники хорошо прикрывали «хозяев» сзади, но никак не сверху и не спереди. Вот она, «дыра» в системе охраны! Я на всякий случай тихонько извел пистолет. Так что если, не дай бог, начнется, у преступника в распоряжении будет всего секунда...
Говорят, что президентскую охрану учат стрелять на звук. Не знаю, как охрану, меня точно так учили. Пуля еще летит, а ты уже с точностью до полуметра знаешь, откуда стреляли, и открываешь огонь на поражение. Да только нынче ведь все больше глушители на стволы накручивают. Так что слышишь не выстрел, а только полет пули, которая тоненько так, противно поет, прежде чем впиться в тело жертвы. Но слышишь ты ее полет лишь тогда, когда уже никакой, даже самый прекрасный слух помочь не в состоянии. Приходится работать на опережение, закрывая бесценное тело босса со всех сторон. Хотя киллеры говорят, что «бесценных» тел не бывает. Каждое чего-то стоит. Одну мишень за пятьсот баксов без шума и пыли уберут, другую — за «десятку», а третья на все три миллиона потянет. Сейчас, разглядывая квадратный затылок министерского охранника, я прикидывал, сколько могут заплатить Вэну и его команде за устранение человека такого ранга. Если речь идет о сотнях миллионов, которые могут быть потеряны жуликами из-за этого человека, — значит, за ценой не постоят. И если у Вэна выгорит, он свалит за кордон, поселится где-нибудь в тихой богатой стране под вымышленным именем и будет заниматься собственным здоровьем... Нет-нет, даже думать об этом нельзя — у Вэна не выгорит!.. Интересно, охранники проверили, что там, за театральным задником, или понадеялись на русский авось?
