Голубков сказал, что информация запоздала из-за гибели одного из агентов, поэтому, вполне вероятно, план по устранению одного из членов правительства уже действует. По словам полковника, мы уже опоздали и отстаем от преступников по крайней мере на два хода. Но если действовать молниеносно, есть шанс переиграть их во время проведения ликвидационной операции. Поэтому возвращаться домой, в Затопино, мне было некогда. Как в воду глядел — сказал Ольге, что уезжаю в командировку. Вот что значит интуиция!
Голубков погнал свою «девятку» в сторону военного аэродрома. Я ехал за ним следом, потому что не знал дороги...
Боцман поднял руку, жестом приказывая остановиться, и замер. В утренней тишине были явственно слышны частые выстрелы, которые раскатывались по горам шумным эхом.
— Бой идет, — констатировал Муха.
— Автоматы, пулеметы. Похоже, это наши подопечные воюют, — предположил Гера.
— Так оно и есть. Но с кем? — пожал плечами Боцман.
— Кровная месть. Ввязываемся! — Муха сделал знак рукой, и поисковики рассыпались цепью по склону, побежали.
Когда через сорок минут бега по склонам они достигли места, бой уже стих. На траве они обнаружили труп мужчины спортивного телосложения со множественными ранениями в грудь. На левом плече у мужчины была наколка: зверская физиономия араба с ножом в зубах и надпись: ОКСВА (ограниченный контингент советских войск в Афганистане). Никаких документов, никакого оружия. Труп сам по себе, как творится, бесхозный. С собой не взяли, похоронить не похоронили. Значит, некогда, значит, спешат.
— Оказывается, тут, в Краснодаре, «афганцы» шалят, — сказал Муха, отходя от трупа. — Характерная наколочка. Война давно кончилась, а они все никак успокоиться не могут.
— Ничего, мы их сейчас успокоим, — грозно пообещал Боцман.
— Приказываю преследовать банду и уничтожить ее в бою, — отчеканил Муха и первым бросился вперед.
Внизу, в иллюминаторе, проплывали крохотные озерца, блестящие нитки рек, дороги, поселки. Самолет резко набирал высоту, и я сидел, приоткрыв рот, чтобы не так сильно закладывало уши. Я думал, что придется напяливать камуфляжную форму, но меня переодели в гражданское. От прежней моей одежды эта отличалась размерами: большая рубаха-балахон навыпуск, под которой легко спрятать сверхлегкий бронежилет, широкие легкие брюки, чтобы скрыть вооружение, находящееся на ногах: к правой ноге с помощью специальных мягких ремней, не натирающих кожу, приторочены ножи для метания — пять штук, к левой — сорокапятизарядный миниатюрный пистолет-пулемет. Патрончики у него маленькие, но убойная сила разрывных пуль такая, что короткой очередью можно завалить слона. В кармане рубахи — крохотный сотовый телефон, в другом микрокомпьютер, монитором которому служит циферблат больших наручных часов. Компьютер, связанный через спутник с локальной сетью ФСБ. Благодаря ему я в течение минуты могу получить карты местности, схемы коммуникаций, данные о потенциальном противнике, если надо, компьютерные игры, вообще любую информацию, которая находится в головном компьютере. На ремне подсумок с крохотным биноклем ночного видения, который можно с помощью специальной резинки закрепить на голове. По инструкции Голубкова я не должен был ничем выделяться среди отдыхающих. Курортник как курортник. Бизнесмен средней руки, приехавший отдохнуть от семьи, отдел, совершить «забег в ширину». Для «забега» мне была выделена кредитная карточка на восемь тысяч и наличные доллары — пачка стодолларовых купюр в банковской упаковке.
