Оторвавшись от Марины, он поднял взгляд полный безумно сильного огня. Он желал ее, в этом не было сомнения. Сейчас он принадлежал только ей. Мир остановился. Она готова была отдавать себя снова и снова.
— Давай я попробую сверху?
Мэллар одним движением снял штаны, и лег на кровать. Его невероятных размеров член возвышался, приглашая Марину присесть.
И она села, стараясь принять его как можно глубже, отдаваясь чувствам. Соблазнитель, вновь окутал любовницу крыльями, наступила тьма… только их тьма блаженства.
Он держал ее за руки, их пальцы переплелись. Используя его руки как опору, Марина стала двигаться, сначала несмело, неумело, подбирая ритм. Он скользил в ней, унося в сказку. Движения девушки становились уверенней быстрее, с каждым новым ударом, он проникал все глубже.
— Откройся мне, девочка моя, прими меня…
— Я принимаю тебя… Вся твоя…
Взяв Марину за талию, Мэллар приподнял бедра и начал безумные движения, многократно ускоряя ритм. Он словно нанизывал ее на себя, пронзая сердце, ежеминутно заставляя извиваться в новых приступах блаженства.
И не было усталости, не было преград, лишь два тела ставших единым целым.
— Смотри мне в глаза, Риша…
Он изливался, пылая, окутывая душу, улетая вместе с ней к небесам экстаза.
— Мэллар, я люблю тебя…
В изнеможении она опустилась ему на грудь. Прижалась. Миг невероятного умиротворения, тишины…
— Я ведь сказала правду, — Марина решила прервать молчание.
— Нет, девочка, ты горишь от желания, в тебе говорит вожделение — это не любовь.
— Ты сам говорил, что чувствуешь мою душу, а там живет лишь любовь к тебе…
— Там живут фантазии, о том, кого ты себе нарисовала. Там живет дикая, необузданная страсть, желание узнать мир, любопытство. Привязанность к своему первому любовнику. Лисичка, ты рисуешь себе то, чего нет, и сама в это веришь.
— Пройдут годы, изменится многое, но не мои чувства к тебе. Я уверена, спроси, когда хочешь, и я всегда отвечу, что по-прежнему люблю тебя…
Она подняла голову, во льдинках его глаз читалось эхо незабытой боли, словно плакала душа. Но также быстро все исчезло, синее пламя глаз скрыло все, спрятав его печали.
— Не буду разубеждать, потом еще сама посмеешься над своими словами. Или же твое вожделение перерастет в ненависть. Никогда и ни о чем не зарекайся, Риша.
— А мы можем остаться тут на всю ночь? Или ты не можешь. Хотя бы поверь, что сейчас я не хочу тебя отпускать.
В его глазах промелькнули смесь нежности и удивления.
