Лиал всмотрелся в то, что было душой безумца, который навлёк на свою страну кару в десятки раз страшнее деяний непокорного юного Владыки. Они не оставили ему выбора. И теперь только подношение его богу, которого он страшился всю жизнь, может спасти душу любимой от разрушения. Многие годы тени из всех углов соблазняли его словами падшего бога. Шептали ему о тайных обрядах, что в одночасье принесут ему море силы. Обещали раскрыть секреты магии и сделать неуязвимым. Дать власть над тысячами верных солдат и вознести на вершину власти. А он по памяти повторял летописи последнего прихода павшего бога. И держался, сопротивлялся искушениям. Годы. Годы. Пока рядом была любимая.
Лиал уничтожил душу Трейдо, мерцавшую в ладони, выдавил её жалкими, тусклыми, исчезающими струйками сквозь пальцы, принося первую жертву проклятому богу. Становясь его жрецом не только по праву рождения. Сотворяя первый обряд посвящения. Алма и его проклянёт после того, что он сегодня сделает. Но она уже мертва по его вине. А ему, главное, получить шанс снова увидеть её. После смерти, издалека, как вор. И он пойдёт на всё ради этой малости. Даже на то, что сейчас шепчут ему тени.
Лиал подошёл к окну и оглядел город. Он выпустит на волю всё то, что столько долгих лет сдерживал в себе, превратив своё тело и душу в темницу. И устроит здесь гекатомбу. И жители города и ворвавшиеся на стены враги станут его жертвами во славу проклятого. Он мог лишь уповать, что этой платы хватит, чтобы тот подхватил душу Алмы. Пошёл против воли остальных богов, и не дал ей кануть в бездне. Выполнил своё обещание. Лиал сделал бы этот город и своей гробницей, принеся в жертву и себя тоже, оставшись в памяти людей павшим в бою героем, а не жрецом проклятого бога теней и мёртвых. Но в его сердце ещё горел огонёк жизни дочери. И он развеет всё королевство тенями, если кто-то поднимет на него руку.
Забытая истина
Мир Союза трех рас
Я потер глаза. Было такое ощущения, что они сейчас лопнут, не выдержав этого безумного, страшного, безысходного марафона. Вот уже пятьдесят часов без сна. Безнадежных часов наполненных непрерывными атаками солдат Диктата, и, трагичными в своей бессмысленности, смертями моих подчиненных.
Выколупав из облатки таблетку стимулятора, сунул её в рот и погонял туда-сюда языком, поглядывая на дополненный экран тактического анализатора. Клятый топор! От одного вкуса этой дряни в голове проясняется и начинает звенеть. Так, ну а теперь для поддержания сил, хоть и пустое это… Я достал цилиндрик резервного рациона и, на ходу распечатывая пустотную пленку, подошёл к бывшему окну. Стараниями строительного дрона и контейнера с метапластом — это теперь узкая бойница. Слово то какое! Отдающее образами ментограмм исторического голо! Я машинально сбросил личную сеть в протрежим, но опомнился, откуда здесь рекламные ментограммы, и осторожно выглянул наружу.
