Саяо указал на небо за окном.
Кики тоже очень любила эту звезду. Ведьмочка уже сама не смогла бы сказать, сколько раз она летела в небе прямо ей навстречу. В такие минуты казалось, будто звезда смотрит на Кики, и тогда ведьмочку охватывало чувство, словно бы от ее сердца к звезде тянется тонкая нить, объединяющая обеих. Бывало и так, что Кики снедало какое-нибудь желание, — и она снова и снова отправлялась в полет навстречу звезде. Как расценивать слова Саяо? Можно подумать, будто это он нашел эту звезду и сверкать заставил, каково? Кики, очарованная на какой-то миг красотой платьев, снова застыла и заледенела душой. Этот Саяо, с его манерой постоянно приплетать деликатность с бесцеремонностью… Словно кошачий язык, вплетшийся в речь Дзидзи и сделавший ее неузнаваемой.
И тут из коридора, выходящего в зал, вдруг послышался голос:
— Ну и ну. Что же ты, Саяо? Нельзя ведь так. Как ты мог не предложить девушке присесть?
Из коридора вышла красивая пожилая дама, ее серебристые волосы были собраны в гладкую прическу.
— Никакого с тобой сладу. Только и думаешь о том, как бы удивить да впечатление произвести. Как невежливо!..
— Ох, я что же, опять набедокурил? — На лице Саяо проступило капризное выражение.
— Ты вечно твердишь, что хочешь быть на гребне настроения, чтобы сердце трепетало. Но когда человек сталкивается с чем-то замечательным, то ему не нужно себя подхлестывать, он и так это чувствует. И нет надобности ни в какой лишней мишуре и изысках. У тебя есть талант и силы, чтобы действительно хорошо работать, но ты страшно опрометчив, вечно не знаешь покоя, егозишь, мчишься куда-то стремглав. У меня из-за тебя сердце не на месте. Корико не таков, как большие города с их вечной тягой к новому, с их вечным шумом. И отличие тут не маленькое, а разительное. Ведь это город, живущий бок о бок с ведьмой, ни больше ни меньше. Это город, который принял к себе живое чудо, город, который подружился с ним. Ведьмочка — это само по себе прекрасно, но прекрасны и горожане. Все они вместе просто потрясающие, и недооценивать их никак нельзя.
— Бабушка, я все это знаю и понимаю. Ты называешь мое поведение невежливым, пусть так, но разве желание удивлять не прекрасно? Из него порой возникают новые миры, разве ты со мной не согласна? Я не хочу давить в себе это желание, не хочу командовать себе: «Стой! Осади!» Я хочу бежать вперед!
— Ты все так же опрометчив, как всегда. Разве я тебя осаживала? — проговорила дама. И все же чувствовалось, что она по-своему любуется пылкостью Саяо.
