Так как Йорик и Прошка, отыгрывая смену дня и ночи, добросовестно улеглись спать, взвалив на мои хрупкие плечи тяготы ночного дежурства, у меня есть масса времени, чтобы более глубоко и вдумчиво ознакомится с мануалами по Землям.
Не имеющие самосознания, даже такого, какое обеспечивает ИИ юнитам других рас, рядовые Клаконы представляют собой идеальных воинов, бесстрашных и беспощадных.
Единственное, что меня отпугивало в этой расе, это частые упоминания на форуме о том, что подавляющее большинство квестов, предлагаемых Землями Игроку-Клакону, были настолько чужды человеческой логике, что большинство начавших играть за насекомых, бросали своего персонажа и делали «рерол».
Еще одной расой, которая вызывала у меня, нет, не симпатию, но, по крайней мере, понимание ее кровожадности и жажды убийства, были мертвые.
Да, какой смысл ненавидеть скелет или зомби… или того же вампира, если их жажда убийства была обусловлена лишь волей Некроманта, того, кто призвал эту нежить к «жизни».
Люди, орки, гремлины, кочевники, викинги и прочие… они убивали даже тогда, когда были сыты! Только ради самого убийства!
Я невольно замотала головой, пытаясь избавиться от подобных мыслей.
Не поняла… меня что, кто-то взял или пытается взять под контроль? Откуда такие мысли? Откуда эта волна ненависти, которая поднимается во мне при виде людей?
И что самое удивительное, я нахожу на форуме ответ на свой вопрос.
Некто «Мерц», отвечая на подобные вопросы, объясняет, что это — влияние Игры на наше сознание. Чем больше мы играем в Земли за определенную расу, тем все сильнее наше мировоззрение и взгляды на окружение будут меняться, чтобы соответствовать принятым для выбранной нами расы и класса.
В частности, для меня, эльфийки, Целительницы, чем дальше, тем большее неприятие будут вызывать все убийцы, каковыми, по умолчанию, с моей точки зрения выглядят остальные расы.
Отдельно, последним по времени постом от этого человека, было сообщение, что под подобное влияние сильнее всего подпадают «сорвавшиеся».
Утром, находясь в прострации от выясненного и узнанного за ночь, я отдаю указание своим спутникам выдвигаться. Отдельно, я прошу их охотиться так, чтобы я этого не видела.
Если Прошка с пониманием относится к моей просьбе, то Йорик постоянно провоцирует меня, вскидывая лук и делая вид, что спускает тетиву.
— Йорик, неужели так тяжело не делать этого? — спрашиваю я после очередного лже-прицеливания в его исполнении.
