— Света, а кто не знал? — вяло спросил толстяк, сидящий по правую руку от блондинки. Его лицо, подставленное под лучи заходящего солнца, выражало полное удовлетворение жизнью. Он щурился и блаженно улыбался. — Все в городе знали. Я лично Ваську отговаривал, чтоб не изменял Оксане. Женщина она славная, работящая, сколько лет Васькины закидоны терпела. И главное, с кем он ей изменял — с Радкой. У нее же на лбу написано, что она чертовка, ведьма. Сколько у нее мужей было?
— Ты, Богдан, зря на Раду наговариваешь, — вмешалась в разговор яркая брюнетка. Заложив ногу за ногу, она курила тонкие дамские сигареты. Стряхнув пепел сигареты в пустой стаканчик, она выдала такую фразу: — Мужей у Радки действительно много было. Ну, повезло женщине.
— Ага, повезло, — заржал дурным смехом Роман. — Ну ты, Катька, сказанула: «Повезло»! Где они сейчас, Радкины мужья? Все, кроме первого, на кладбище, в одном месте похоронены. Прямо братская могила. Дурная слава за твоей подругой ходит, Катерина.
— Слава… Какая слава? Баба, как баба. Так фишка легла. Если Василий к Радке от Оксаны ушел, значит, она лучше бывшей. И ни при чем здесь чертовщина, привороты, ворожба. Лучше она Оксаны — и все.
— Да? А бабка Рады разве не ворожила? Рада — единственная ее внучка, — напомнил друзьям Богдан. — Кому старая Фрида свой опыт должна была передать? Только Раде.
— Богдан, ты как маленький, — хмыкнул третий мужчина, до этой минуты только пивший водку и в разговоре не участвовавший. Высокого роста — ноги его не помещались под столом, и потому ему приходилось сидеть вполоборота — он выглядел моложе Романа и Богдана. — Вспомнил Фриду. А Фрида, между прочим, скончалась от банального воспаления легких. Была бы колдуньей, неужели бы себя не спасла?
— Ярослав, а ты почем знаешь, что она умерла от воспаления легких? Ты ведь из Трускавца уехал десять лет назад, — вспомнил Роман.
— Сестра писала.
— Катька? Ты, что ль, писала? Делать тебе нечего о таком писать.
— Может, и писала, разве всего упомнишь? — пожала плечами Катя. — И чем не новость?
«Ага, Катя — сестра Ярослава, — отметила я про себя. — И по тому, как Богдан к себе ее прижимает, можно заключить, что она ему приходится или женой, или любовницей. Роман и Светлана, скорей всего, тоже пара».
— Ладно, умерла и умерла. Давайте лучше за козлов выпьем, — предложил Богдан.
— За что? — уточнила Катя.
— За козлов, которых любят, несмотря ни на что. Ибо не зря говорится: любовь зла — полюбишь и козла.
