Степень вовлеченности в игру геймеры выбирали самостоятельно. Она колебалась между двумя крайностями, к которым никто никогда не прибегал. Ноль процентов — когда полностью осознаешь себя и понимаешь, что всего лишь играешь в игру. Но это ведь так скучно! И сто процентов — когда напрочь забываешь, что ты в игре, и все происходящее принимаешь за чистую монету. Сыграть на сотне могли рискнуть лишь полные отморозки, сидевшие в игровых локациях до тех пор, пока их не вылавливали специальные сервисные службы. Как и подавляющее большинство игроков, Амос играл на шестидесяти шести процентах (на пятидесяти играли только трусы), то есть на одну треть ощущал себя игроком — высокоразвитой сущностью, смутить которую никакими расспросами и никакими табу невозможно, а на две трети — двуногим без перьев с планеты Веста. И сейчас эти две трети чувствовали себя уязвленными и униженными.
Амос мрачно запахнул свой халат и бросил на дознавателя возмущенный взгляд. Расселся в кресле, как будто так и надо. Интересно, в чем он его подозревает?
— Чем вы руководствовались, выставляя параметры своей новой личности на Энигме?
— Да как вы не понимаете! — в сердцах фыркнул геймер. — Ничем я не руководствовался! Мне хотелось побыстрее свалить куда-нибудь. Все, что можно, я поставил «по умолчанию», в остальное тыкал не глядя. Мне нужно было где-то отсидеться, зализать душевные раны, как говорят на Энигме.
— Вам было жаль погибшие миры?
Наконец-то в голосе дознавателя промелькнули какие-то эмоции, отдаленно напоминающие любопытство.
— Да, жаль! — вызывающе рявкнул Амос. — Это плохо?
Следователь опять сделал вид, что сверяется со своими записями.
— Вы контактировали с кем-нибудь из ботов на Энингме? — спросил он.
— Попробовали бы вы выжить там, не контактируя… — проворчал Амос.
— С кем именно?
— Да разве я помню! Со многими.
— Вы передавали ботам какие-нибудь предметы?
— Нет.
— Уверены?
Брови над выразительными янтарными глазами взлетели вверх.
Амос отрицательно помотал головой.
— А если подумать?
Если подумать…
Первое воспоминание после вхождения в игру — он стоит перед зеркалом и смотрит на свое новое отражение. Первая мысль — могло быть и лучше.
Ни город, ни его новое жилище ему сразу не понравились. Город слишком большой, суетный и какой-то неряшливый, забитый серыми, некрасивыми домами, отравляющими воздух повозками и кучами мусора. Зато жилище, наоборот, слишком маленькое и тесное. Боты — замотанные, мрачные, занятые скучными, однообразными делами, как и бывает в техногенном мире. Почему-то брошенные миры всегда становились скучными и техногенными. И именно такая ему и предлагалась здесь жизнь — серая и безрадостная. Все-таки надо было тщательнее выполнить вход в игру, не доверяя никаким «по умолчанию».
