— Если капкан не для арний, значит, для диких зверей, — рассудил Киприан.
— Птиц ловят в силки. Собственными глазами видела. А силки прячут в кронах, я смогла вывести из строя только некоторые из них. Так неудобно! — пожаловалась Пелагея. — Но что самое ужасное, теперь известно, кто за этим стоит. Грандиоз в Сельпелоне очень влиятелен. Ему подчиняются прямо как королю, хотя он просто поет на сцене. Ума не приложу, как до него донести, что ловить арний незаконно?
— Тут не объяснять, тут действовать нужно, — сказал Киприан. — Пошлю-ка я весточку Юлиане. Пусть разузнает, зачем Грандиозу птицы. У нее много связей. А там мы что-нибудь придумаем.
Он мигом настрочил послание, запечатал в конверт и отправил с почтовым голубем. Лес и весь Вааратон медленно погружались в ночь.
— Где спать будешь? — осведомилась Пелагея.
Киприан чуть не брякнул, что поспит стоя. Ему, по старой привычке, постоянно хотелось укорениться. В итоге, остановились на гамаке. Он был подвешен к самому потолку, прямо над комнатой-чуланом. У этой комнаты имелась собственная плоская крыша, которая, точно так же, как и библиотека, была огорожена парапетом из низких деревянных балясин.
— Пелагея, да ты настоящий экстремал! — крикнул Киприан из гамака. Его переполнял восторг. Гамак качался, поскрипывал, и было слышно, как стучит по черепице дождь.
— Дом мне достался совершенно случайно. И не я в потолок крепления вкручивала. Гамак тоже не мой, — сказала Пелагея. Она приставила к стене стремянку и повесила на крюк банку со светлячками. — Ночник, — пояснила она. — Если что понадобится, зови. Я буду в гостиной.
— Слушай, а твой кот… — Киприан осёкся, не зная, как продолжить.
— Он нездешний, — сказала Пелагея. — Много чего может. Не только готовить. Хоть ты тоже нездешний, советую его не дразнить. И в глаза ему не смотри.
С такими словами она сложила стремянку и вернулась на первый этаж.
За окнами ухали совы. Шелестели во тьме летучие мыши. Лес стонал, гнулся и пытался ухватить луну мохнатыми черными лапами. Пелагее было не до сна. Она ворочалась на диванчике и ждала, когда придет зверь. Зверь явился в положенный час.
Дверь содрогнулась от удара, за которым последовала еще пара настойчивых бросков. Пошли в ход острые когти. Эти когти не раз терзали белок и мелких пичуг.
— Зря стараешься, — прошептала Пелагея. Она связала прочную нить защиты, поэтому сегодня ее дом надежнее всякой крепости и крепче любой скалы. О скалу можно биться, пока не утратишь разум. Сточить до основания когти и клыки. Но она останется неприступна.
