— Обязательно! — расхохоталась Марианна, и вечер перестал быть напряженным.
Подруги продолжили болтать о всяких мелочах, уже не обижаясь друг на друга — с самого детства они быстро вспыхивали, ссорясь, и так же быстро мирились. Наверное, они и дружили так долго, потому что были очень разными, и скучно им вместе никогда не бывало.
Утро было чудесным — с запахом имбирного чая и булочек с корицей, с солнцем, льющимся в широкие окна и рассыпающимся золотыми лучиками по белоснежному ковру, отчего тот вспыхивал огненными узорами. Спальня Марианны была уютной, хоть и небольшой — с широкой кроватью и гардеробом с зеркальными раздвижными дверьми. Перед ними-то девушка и застыла, не зная, что выбрать в дорогу — Марианна любила наряжаться, и шкаф ее ломился от вещей, но вот собирать чемодан в дорогу было для нее кошмаром и ужасом. В прошлую командировку она взяла так много костюмов, что половина ей попросту не пригодилась, а таскать тяжеленные баулы по аэропортам и гостиницам было не слишком комфортно. Да и обуви приходилось брать больше, а это — лишний вес. И в этот раз хотелось собраться в дорогу так, чтобы чемодан был один и желательно — не слишком тяжелый.
Сегодня еще нужно появиться в офисе, чтобы передать документы по последней встрече с клиентами, но поскольку времени еще достаточно, Марианна решила не терять его зря и заняться подготовкой к поездке. Отвлекшись от шкафа и ярких летних платьев всевозможных фактур и расцветок, девушка включила на всю громкость колонку, и комнату заполнил безумно приятный баритон Алехандро Фернандеса, ее любимого певца. Негромко подпевая песенке Tantita Pena — про несчастного возлюбленного, который сгорает от страсти, вспоминая грешные ночи, и мечтает о дне, когда его любимая тоже будет страдать, увидев его с другой, — Марианна порхала по спальне, собирая мелочи вроде кремов, помад и расчесок, и предвкушая те дни, когда будет гулять по тенистым набережным Севильи, где когда-то бродил несчастный возлюбленный Карменситы, страдая от тоски и безответной любви.
— Sin tantita pena… — девушка остановилась на миг перед зеркалом, умолкнув.
Песня закончилась, зазвучали первые аккорды какой-то баллады, а Марианна задумчиво стояла, глядя на себя — она часто могла вот так замирать перед своим отражением, придирчиво разглядывая лицо. Годы шли, подруги и сотрудницы выходили замуж, рожали детей — многие уже по второму разу, а у нее была только работа.
И любовь к Испании. И эти вот песни. И Лорка с его вечными сонетами, где страсть была подобна туману над водой, где не было места живому и настоящему, лишь тени в мире теней. И она сама иногда чувствовала себя этой тенью.
