Сеньор Альмавива оказался очень дружелюбным и внимательным, и Орлова явно была им очарована. Нужно отдать ей должное — кажется, шеф держал ее не просто так, и она умела не только в постели кувыркаться — хватка у нее на удивление оказалась отличная, и после ужина, который длился невыносимо долго, договор все же был подписан. Но не без некоторых изменений. Впрочем, это уже были сущие мелочи. Марианна даже удивилась тому, что все прошло так гладко — она настроилась бодаться до последнего.
— Надолго ли вы в Барселоне? — поинтересовался Энрике, почему-то пристально глядя на Марианну. Это вызвало очередной приступ злости у Стефочки, которая изо всех строила испанцу глазки, но не удосужилась ни единого такого взгляда.
И было все же непонятно — сеньор Альмавива спрашивает из вежливости, или его правда интересует этот момент?
— У меня еще несколько деловых встреч, — сказала Орлова, ожидая, пока Марианна переведет, — мы могли бы завтра обсудить оставшиеся вопросы за обедом…
— Я все решил, — безапелляционно заявил Энрике, поигрывая бокалом, и снова обратился к Воронцовой. — А вы, донна? Когда возвращаетесь в Россию?
— Нескоро, — улыбнулась она, мельком заметив злой взгляд Стефочки. — У меня отпуск, и я собираюсь провести его в Андалусии. Мечтаю увидеть Алькасар. Надеюсь, что уже через пару дней буду гулять по его прекрасным садам!
Энрике кивнул, задумавшись о чем-то своем.
И когда Альмавива откланялся, заверяя в том, что рад будет сотрудничать с их фирмой, Марианна лишь разочаровано вздохнула — кажется, она даже начала понимать Стефочку, пытавшуюся выскочить замуж за какого-нибудь испанского гранда. Эти мужчины действительно великолепны!
Чайник, чай, кофе и сахар со сливками, к счастью, оказались в номере. В маленьком холодильнике даже были какие-то напитки. Жаль вот только, что чего-то алкогольного не нашлось, а идти по темноте в бар не хотелось. Но все это пригодилось бессонной ночью, и девушка то и дело кипятила воду, заваривая крепкий чай. Он прочему-то напоминал о детстве, о сладких булочках с корицей, которые пекла бабуля, и успокаивал. Но ненадолго — снова начинали лезть непрошенные мысли про ужин с Энрике, и его гордый орлиный профиль стоял перед глазами.
Спала Марианна плохо, ей было то жарко, то холодно, и она то и дело выходила на балкон, мрачно глядя на россыпь огней Барселоны и на светящуюся сине-красным башню. Этот город стал казаться пустым и ненадежным. Хорошо, что скоро она покинет его.
