Призраки во плоти | страница 40
— Но, в отличие от Алексея, ты всё тот же сорвиголова, — вставила Агата.
— А этот дом... Нет, даже не один дом. Всё это пространство вокруг, оно ненормальное.
— Это как? — спросил Немо.
— Временные аномалии. Там частенько можно увидеть то, что было за десятилетия до твоего собственного существования. И не только увидеть, но и фактически побывать в этом времени. Всё зависит от прихоти дома.
— Так это дом виноват?
— Аномалии появились именно после возведения дома, да. Щас... у меня на смартфоне сохранилась одно старое фото... Особо здесь не видно, но дом выглядит абсолютно свежим.
— Свежим? — переспросила Агата.
— Да-да, его как будто совсем недавно построили.
Для достоверности собственных слов Денис показал фотографию, на которой застыл во времени старый дом, будто сошедший со страниц готических историй. Это он, подумал Немо. Он узнал этот дом из своих видений.
С лёгким выражением недоверия Агата погладила подбородок:
— Как же он ещё остаётся в таком должном состоянии, если ему почти двести лет? Как так вышло, что его не уничтожили за все катаклизмы, что были в двадцатом веке?
— Потому что уничтожать было нечего. Этот особняк то есть, то его нет. В двадцатом веке про его существование практически никто и не знал, и не помнил, пока его способность появляться из ниоткуда не обрела подозрительную активность.
— Так, постой-ка. Серьёзно? Ты хочешь сказать, что этот дом — вне места и времени?
— Ну, это чересчур сказано. Но мыслишь ты в верном направлении.
— А почему его прозвали Домом Слёз? — спросила Тина.
— Хм-м, даже не знаю, — задумался Денис. — Название будто из фэнтези взято, согласен. Видимо, потому, что там частенько пропадали люди?
— Пропадали люди! Ого.
— Где? В самом доме? — уточнила Агата.
— В местности вокруг дома. Хотя... и в самом доме тоже. Такие же любители заброшенных домов, какими были мы в молодости.
— Что скажешь на это? — спросила Агата. — Немо? Что с тобой?
Немо, призрак в теле Тимофея, держась за голову, неслышно стонал в попытке разглядеть более детальные воспоминания. Картинки мелькали перед глазами, будто обрывистый сон. Он то видел, то не видел перед собой места, людей, цвета, формы — отражения прошлого.
Падающие снежинки. Свет фар, слепящий глаза. Он и Марк, бегущие от Дома Слёз. Бой часов, парализующий слух. Непроницаемый пласт воды, утягивающей на дно. И посреди ушедшего в небытие кошмара выступал новый женский образ, всплывший из памяти.
Это не тень Агаты или той черноволосой девушки, которую он часто наблюдал в отголосках прошлой жизни. Русые локоны, светлое платье, худые руки. Стоя на солнечном свету посреди глухого леса, эта девушка сияла белизной словно призма, пропускающая этот самый свет сквозь себя. Отчего она такая яркая на размытом фоне деревьев? И, главное, кто она? Почему она плачет, когда он смотрит на него?