— Не слышал я этого, разговор окончен. Завершай аспирантуру и женись на Гвен. Возражения не приму. Сделай одолжение — прояви уважение к своим корням. Помимо этого, элементарное сочувствие пора бы проявить. Ты разве не видишь, как им живется? Хозяйство пришло в запустение. Сбережения, какие были, ушли на покрытие долгов. Кто им поможет, если не мы?
— Вот вы и помогайте. А свадьба к делу отношения не имеет.
— Я все сказал. Нарушишь обет — отрекусь от тебя.
— Вы готовы отказаться от родного сына только лишь потому, что он не в силах заставить себя жениться без любви?!
— Ничего не поможет. Тебе придется считаться с нашими устоями и традициями. Я слово дал, пойми наконец, — резко ответил отец и ушел к себе.
Это случилось через полгода после неприятного разговора. Беда подкралась издалека, тайно и ударила больно. Генри Визельборг заболел. К нему вызывали светил из разных стран, благо состояние Визельборгов позволяло обеспечить главе семьи консультацию лучших специалистов. На последнем консилиуме, посоветовавшись, профессора заключили:
— Сожалеем. Поздно. Месяца два тому назад еще можно было спасти.
— Лечение на водах? — спросил Роберт, цеплялась за пустяк.
В ответ профессора опустили головы.
— Сочувствуем вам. Мы бессильны.
— Все так безнадежно? — не соглашался сын.
— В данном случае да, — ответил пожилой профессор с длинной седовласой бородой и добрыми глазами.
Роберт протянул конверт.
— Не надо, — ответил ассистент профессора.
— Сколько ему осталось? — Молодой барон задержал профессора своим вопросом.
— Не более двух месяцев, — сопереживая, произнес профессор.
Роберт оторопел. Мать была безутешна. Она рыдала навзрыд.
Профессора попрощались и покинули замок.
— Не надо, матушка. Не печальтесь. Сделаю все, как отец хочет, — решил сын и направился в апартаменты Генри Визельборга.
— Утешь его, сынок, напоследок.
— Хорошо, матушка, не волнуйтесь. Все сделаю, чтобы отец успокоился и был уверен во мне.
— Благословляю тебя, сынок, — перекрестила баронесса сына.
— А если это я повинен в болезни отца? — проговорил он, остановившись перед дверьми.
С опущенной головой Роберт вошел комнату. Он подошел близко.
«Как изменился отец. Его не узнать. И следа не осталось от барона Визельборга», — переживал Роберт.
Перед ним лежал усохший, сморщенный, маленький старик. Сын присел у кровати и двумя ладонями накрыл холодную руку барона.
— Роберт, ты? — Визельборг-старший открыл глаза.
— Отец, я пришел сказать тебе…
