Проигравший парень, как и Валера пять минут назад, принялся возмущаться и доказывать, что его слово красиво оттеняет козлодера. Парень, сказавший слово козлодер возразил: лучше всего с этим словом сочетается хухря.
— Я так свою сестру буду звать! — похвастался он, и завязались новые, шумные обсуждения.
Марина опять почувствовала колющий, неприятный взгляд, и усилием воли заставила себя не оборачиваться. Кирилл объяснял соседу, что значит брандахлыстный, и девушка на несколько секунд оказалась предоставлена сама себе.
И вроде бы накушалась, и сытая дремота немного разморила ее, но почему же она не может успокоиться? Вдоль позвоночника то и дело пробегал холодок, будто сигнализируя: недалеко — опасность. Но заключалась ли она в полупьяном рыжем парне или таилась где-то в округе — интуиция не говорила.
Нина протестовала, парни смеялись, Кирилл тоже втянулся в разговор, а брат Валеры, чьего имени она так и не знала, неотступно следил за нею. Каждый жест, каждое ее движение не оставалось незамеченным. Марина поражалась своей чувствительности: ее кожа как будто истончилась и к ощущению слежки прибавились другие, не слишком приятные ощущения: то жмут бретельки платья, то перетягивает талию тонкий шов. Даже ткань, на тридцать процентов состоящая из синтетики, мешала ей. Она чувствовала искусственный состав, и ей было душно сидеть в нем.
Ее метания, полу испуганный, полу вопросительный взгляд не укрылся от Кирилла. Обычно индифферентный ко всему, сейчас он почему-то почувствовал потребность ее спасти. Увести в такое место, чтобы она могла расслабиться и спокойно вздохнуть.
— Пойдем? — он кивнул на дом, и девушка улыбнулась ему, как спасателю.
Какой же он классный! Она тут же забыла про недавние обиды, и радостно вскочила. Сама бы она не посмела встать и пройти мимо этого брата. И как же его зовут?…
Они вышли из беседки быстро, потому что компания заинтересовалась новым напитком, который Валера вытащил из-под полы. Марина с Кириллом не пили — значит, настаивать на их присутствии бессмысленно.
Ощущение слежки, этого противного чужого присутствия не оставляло ее до самой гостиной. Там они, наконец, встретили Алису и Александра.
Девушка сидела на диване, поджав под себя ноги. Парень что-то рассказывал, просил, чуть ли не умолял, но Алиса представляла собой невозмутимую каменную статую. Скорбную и недоступную.
Но стоило Марине переступить порог, как девушка ожила и молнией бросилась к ней.
