— Нет, это дружба, — усмехнулась мать, — Любовь — это когда горит от его взгляда все твое существо, когда мысли путаются, стоит лишь ему прикоснуться к твоей руке, ну а уж если дальше… — многозначительно замолчала мать.
— У тебя это было? — прошептала Марина онемевшими губами.
Ей показалось, что мир рушится. Да, пусть она никогда не замечала за родителями
— Я не изменяла твоему отцу, — тут же отвергла все подозрения Клавдия Ивановна, — Но и любовь не повторяется дважды. Так вот, я не жалею, что любила, и не жалею, что все сложилось именно так. Я поступила так, как мне нужно было в тот момент, и не собираюсь думать, что прожила несчастливую жизнь.
— К чему ты?…
— Возможно, скоро моя жизнь оборвется. И вроде как нужно оставить тебе напутствие, — Клавдия Ивановна была очень серьезна. Но на лбу, там, где испещрили пространство мелкие морщинки, пульсировала жилка, — Не жалей. Ни о чем и никого. Даже себя. Особенно себя. Да, мой муж не блещет интеллектом и не свершает подвиги, не рвется к небу, чтобы подарить мне звезду. Даже подозреваю, что он меня боится. Но…мы привязаны друг к другу невидимыми нитьями, которые называются — мои решения, и это тоже хорошо. Я не жалею себя и свои решения. Не горюю об упущенных возможностях. Теперь уже.
— Мама, не говори такие страшные вещи! — девушка повисла у нее на шее, заливаясь тяжелыми слезами, — Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю!
— Не нужно, — ровно сказала Клавдия Ивановна, — Всё так, как это и должно быть.
— Нет, ты не права, мама! — она резко отодвинулась и сквозь зубы проговорила: — Мир несправедлив, и в нем нет должествования. Никто никому ничего не должен. Да об этом кричат по всем углам. Неужели ты не слышала? Я — королева, мне должны устилать ковром подъезд. Или нет! Я — императрица, а все мои друзья и возлюбленные — верные слуги. Слышала о таком? Как же так получилось, мамочка, что ты стала полагаться на Бога? Ты же всегда была неверующая, а теперь говоришь, как какая-нибудь тетя Маша с пятого подъезда.
— Я не такая ханжа, — не сдержалась мама и всхлипнула, — На самом деле, у меня нет полного понимания, чего же я добилась в жизни, и можно ли назвать твое рождение и воспитание — целью. С общественной точки зрения — ничего, но мне было хорошо жить с вами все эти годы. Я часто радовалась и умилялась, думаю, это и есть счастье. А, значит, я была счастлива.
— Мамочка, не говори так, — рыдала Марина, — Ты еще должна увидеть внуков, выдать их замуж, понянчить правнуков. У тебя много чего есть в жизни, например, я…
