- Вот как раз и догуляю, как все и хотели!
- Думаешь, я так просто тебе сейчас его подпишу?
- Надеюсь, вы не выбросили предыдущее мое заявление? Нет, если выбросили, то я напишу новое!
Несколько минут мы просто смотрели друг на друга, затем я почти жалобно вздохнула:
- Павел Андреевич, ну пожалуйста, мне ведь не хочется рассказывать дома, что вы мне отпуск не дали!
Это был запрещенный удар, но я действительно хотела еще раз оказаться там. Полковник это понял.
- Твоя взяла, - скрипя зубами, он поставил размашистую подпись и вернул заявление мне:
- Отдашь в приемной! Путь Люба зарегистрирует как положено.
- Спасибо, - кивнула я, - Лоренцио, идемте! Не будем терять времени!
- Конечно, - не веря, что все так легко получилось, он направился к дверям.
- Стоять! – Павел Андреевич, сердито насупив брови, смотрел на меня, - А в подвал вы как попадете? Гаудани вон два часа ждал, пока я дверь снаружи открою!
- Не беспокойтесь, товарищ полковник, - я улыбнулась, - У меня есть ключ.
- Матери позвони, - донеслось до меня, когда я уже намеревалась закрыть дверь. Я вновь заглянула в кабинет:
- Так ведь вы с Лидией Михайловной общаетесь! Вот и скажите ей, она передаст!
- Голованова!!! – взвыл полковник. Я, мстительно улыбаясь, поспешно закрыла дверь, сунула перепуганной Любочке заявление и торопливо зашагала по коридору. Лоренцио шел рядом. Я заметила, что брюки ему слегка узки, а вот рубашка – широковата в плечах, словно он взял эти вещи у кого-то. Я даже подозревала, у кого. Скорее всего, граф Алайстер не знал, что Гаудани позаимствовал эти вещи из его гардероба. Я могла лишь догадываться, но дело наверняка не обошлось без Далии. По ней я тоже скучала.
Мы подошли к заветной безликой двери, ведущей в старый подвал. В прошлый раз Павел Андреевич открывал ее с помощью нескольких ключей и магнитных карт. На этот раз я просто взялась за ручку рукой, на которой был браслет – подарок Алайстера. Дверь распахнулась.
Лоренцио с изумлением посмотрел на меня:
- Ключ от всех дверей? Он отдал его вам?
- Да, пойдемте! – поторопила я д’ореза, опасаясь, что начальник передумает и заставит вернуться. Торопливо сбежав по ступеням, прошла сквозь иллюзию кирпичной стены. Пахнуло свежестью грозы, и я оказалась в уже знакомом подвале.
Над головой зажегся гль’ойн – стеклянный шар, внутри которого горел огонек, - чрезвычайно хрупкая субстанция. Я улыбнулась ему, словно старому знакомому. Лоренцио как-то странно покосился на меня, но промолчал.
