— Не волнуйся так, — успокаивает муж, подхватывая темный локон волос с моей щеки.
Лицо горит, оно пламенеет под его внимательным и пытливым взором, затуманенным, хмельным.
— Просто расслабься, — шепчет приглушенно. — Урана, ты такая красивая, я никогда не видел таких глаз, они как серебро, чистые, сияющие. И волосы роскошные, с отливом красного дерева, — он вынимает шпильку из волос, потом другу, третью, волосы рассыпаются по плечам волнами к самой пояснице.
Я опускаю взгляд. Дарф оказался еще и красноречив, это окончательно надламывает всю мою уверенность, и в этот самый миг Дарф пронизывает мои волосы пальцами, обхватывает затылок и впивается в мои губы. Я охаю, но мой вздох вбирают жадные влажные губы мужчины, что принялись сминать и ласкать настойчиво и даже грубо. Он весь горит, я это чувствую даже через расшитый золотой нитью камзол, упираясь руками в каменные мышцы, как та самая статуя- дева.
— Дарф, — шепчу я, глотая воздух, мне его панически не хватает. — Дарф, — пытаюсь, отстраниться, — не так быстро.
Моя мольба была услышана, муж застыл, дыша тяжело, надрывно.
— Да, я понимаю, — наконец, внял он и убрал руки.
Даже не посмотрел мне в глаза, отошел, подхватывая с бархата бутылку вина, откупорил. Его движения резкие, напряженные, кажется, он не совсем доволен, и меня колотит от волнения еще больше. Я ведь должна быть послушной, ублажить его в эту ночь. Я отвлекаюсь, рассматривая комнату. Деревянные стены, обитые массивной бархатной драпировкой темно-бардового цвета, украшенные резьбой, на окнах балдахины под цвет драпировки, тяжелыми складками падают к полу. Наверняка здесь днем сумрачно, я люблю полумрак — он вводит меня в спокойное состояние, и сейчас он был кстати — тени скрывают изгибы моего тела от жадного взгляда герцога. Дарф одним движением руки наполняет хрусталь, подхватывает бокалы, приближается ко мне, протягивая один.
— Ты, наверное, пить хочешь, — пытается разговорить и расслабить, вкладывая в мои пальцы сосуд с напитком.
Но только пальцы, ставшие совсем непослушными, не удержали его, бокал выскальзывает, падает и разбивается вдребезги, расплескивая вино. Я охаю, Дарф легко касается моей щеки. Опрокидывает вино в себя, осушая до капли, роняет бокал.
— На счастье, — обворожительно улыбается.
С недоумением смотрю на него, а он одним рывком подхватывает меня на руки и несет на ложе, опуская на гладкую шелковую постель. Я помню о том, что будет боль, что в первую ночь с мужчиной ничего приятного не будет, я подготовлена, но все же страх скручивает тело, сжимает в тиски, сковывает, и охватывает смятение. Я жалею, что там, на фуршете, не выпила проклятый бокал вина. Знала бы, какая робость меня охватит, несомненно выпила бы, и даже не один бокал. Дарф стягивает с себя богатый камзол, не выпуская меня из плена своего распаленного взгляда, расстегивает рубашку, оголяя крепкую грудь, покрытую золотистыми, как его кудри, волосками. Да. Он был, несомненно, идеален, возможно немного позже он станет мои вдохновением, чтобы взять полотно и кисти. Дарф выпускает рубашку из штанов, развязывая тесьму, я закрываю глаза, стараясь дышать ровно. Он обрушивается на меня сверху, придавливая меня к постели, вновь впиваясь в губы, покусывая, лаская нетерпеливо, одним движением руки стягивает лиф, ткань под его рывком трескается. Высвободив грудь, он жадно оглаживает ее, опускается вниз, оставляя влажные следы на подбородке, шее, ключице, вбирает губами сосок. В животе скручивается в узел нега и разливается по всему телу, когда он слегка прикусывает бусину зубами и вновь мягко втягивает в себя. Предательски тянет низ живота. Он продолжает целовать, исступленно, я чувствую, как горячая ладонь его огладила живот, забралась под подол многослойный юбки, протиснулась меж бедер, касаясь пальцами чувственного места. Меня бросает в жар, я задыхаюсь, и сердце колотится бешено. Одним движением он разводит в стороны мои ноги, вклиниваясь между ними. Я тоже пытаюсь его как-то ласкать, неумело, порывисто, вдыхая запах надушенной кожи, лимона и мяты, целуя, собирая соленые капли пота, но меня начинает мутить. Страх поднимается к горлу, сковывая вновь, мужчина это чувствует.
