— Точно, сын, — кивает и скрывается в двери кухни, а я встаю на ноги.
Ну вот и на хера мне такой геморрой? Зачем вообще согласился чай этот долбаный пить? Делать было нечего?
А ещё ведь обнимал её, придурок невменяемый. Зубы сводит, когда вспоминаю, какая она тёплая была, такая доверчивая, хоть и не имела для этого ни единой причины. Но, смотри ты, не оттолкнула ни разу, лишь дышала тихо-тихо, и дыхание щекотало шею.
Когда я в последний раз обнимался с женщиной? Просто обнимался, без поползновений и прочей тряхомудии? Да хрен вспомню. Может, вообще ни разу в жизни. Просто потому, что никогда не видел в этом смысла для себя. Только с Марго когда-то давно, но тогда она никакой женщиной не была — мелкая пигалица с разбитыми коленками и косичками до задницы, так что не считается. И вот снова и снова с ней.
Чёрт его знает, что вообще происходит. Дурман какой-то, словно мухоморов объелся — дичь творю и не каюсь.
Одним глотком допиваю порядком остывший чай, и он проходит по горлу, смачивая его. Даже не заметил, что так пересохло всё во рту.
Из коридора доносятся возбуждённые голоса, но, когда выхожу на свет, предварительно надев очки, всё стихает.
— Мама? — задаёт вопрос высокий парень лет двадцати, а тёмные брови на лоб лезут, настолько парнишка удивлён моему присутствию. Он, кстати, очень похож на мать. Счастливый, наверное. — Это кто?
И правда, кто я? Призрак прошлого? Случайный знакомый? А плевать, буду я ещё весь этот семейный цирк терпеть. Не хватало ещё мужа возвращения дождаться, тогда совсем весело станет.
Не знаю, замужем ли Марго, да и не моего это ума дело — раньше нам обоим нужно было думать.
— Электрик я, лампочки менял, — говорю и снимаю с вешалки куртку.
— Миша, это Карл, друг моего детства, — говорит Марго спокойно, словно не смотрит этот Миша на меня волком.
— Угу, — бурчит Миша, продолжая впиваться в меня цепким настороженным взглядом.
Не ожидал, небось, левого мужика в своей квартире увидеть. Тем более, такого...
— В сторонку, — прошу, потому что он мешает мне обуться, загораживая проход к сапогам.
Без лишних слов уходит в кухню, а Марго бросает на его спину тревожный взгляд.
— Карл, послушай...
— Маргаритка, не надо, помолчи, — отмахиваюсь, потому что здесь и правда, не о чем разговаривать.
Я сглупил, что позволил себе эту передышку. Не нужно это никому.
— Но я хочу сказать, не запретишь, — говорит шёпотом, резко наклонившись ко мне и хватает пальцами меня за плечо. — Мы почти не поговорили ни о чём, и почти не знаем ничего друг о друге, но Ворон…
