«Хорошая она, всё-таки, — рассуждал Иван. — Жаль, отец её не признаёт»
Степан Лаврович действительно не любил мадмуазель Гильер и не трудился этого скрывать. Ещё чего! Он вообще не понимал, как можно польститься на девушку, которая несколько лет «сверкала голыми сиськами» в каком-то «стриптизе», а потом родила от… африканца. Вольдемара, или просто Вована, как называл его Иван, Беспалов-старший в упор не замечал, да и вообще, видеть не хотел. Сын ему пытался втолковать, что почти половина такой страны как США состоит из выходцев из Африки, и из них идиотов и придурков ничуть не больше, чем среди бывших европейцев, но папа всё равно гнул свою линию.
— Вот говорил я твоей матери, что все эти… Омерики, — делал он жест «фонарика» рукой, — всё это баловство до добра не доведёт. Тоже мне придумала… Англия, Принстон, а то здесь бы тебя не научили дебет с кредитом сводить. И в Москве нашел бы себе такую же… подстилку.
— Отец. — Взглядом предупреждал его Ваня.
— А что «отец»? На кой она тебе вообще сдалась? Ева эта. Постоянной нужно обзаводиться под сраку лет, сынок. Как я. — Важничал родитель. — А пока, гуляй, Ваня! Гу-ляй!
Но доверить свадьбу именно мадмуазель Гильер, Иван родителя всё-таки уговорил. «Тятя» сменил гнев на милость — очень уж хотелось ему праздника «по-хранцузски».
— Кококо их там эти… Шинель, яйца от Фаберже, все дела.
— Рококо, пап, — поправлял Ваня, но родитель только отмахивался. Недосуг ему было до этих глупостей.
А вот близняшки, судя по всему, понижать градус конфронтации не собирались, и опекуну всё-таки пришлось «внести поправки в конституцию».
«А что делать — низы не хотят, верхи не могут», — резюмировал он, поскольку грубо подавить бунт ему не позволяла совесть — девчонки постоянно сидели за уроками, Марго выгибалась в техническом зале часами, поэтому небольшой праздник они заслужили.
Тем более что «тусу» выпрашивали у Вани перманентно — постоянно, проедая ему плешь в режиме «non stop».
— Ладно, Ромашовы, — в одно прекрасно утро за завтраком скрипучим голосом начал благодетель, поставив близняшек перед собой по стойке смирно как на плацу, — ваша взяла. Четырнадцатого можете устроить здесь вечеринку (на четырнадцатое октября было назначено бракосочетание папы Стёпы), а мы с Евой заночуем в моей квартире. — Он скривился и с сомнением потёр мочку уха.
— Ура-а-а-а… — подскочила Марго. — У нас будет своя свадьба. — Она повисла на сестре. — Йес-с-с.
Беспалов тревожно сглотнул.
