— Вот. Наверняка нас сейчас отсюда увезут, до тракта, а там посмотрим, куда повернет. Не бойся, по тракту за час дотопаем до Развалин. Ну, за два…
Аллиель устало кивнула, со всем соглашаясь. И вдруг горько расплакалась.
— Ты чего?! — испугался Эдин.
— Это же Калья, замок отца, — девочка, всхлипывая, терла ладонями глаза и нос. — Я так хотела посмотреть. И вот, я тут, а нельзя.
— Да увидишь еще Калью, куда она денется, — махнул рукой Эдин. — Не реви, вот-вот хозяин явится, услышит.
— Понимаешь, у меня никогда не будет такого замка, как Калья!
— Ну, другой будет! — Эдин пожал плечами. — Выйдешь за лорда, и будет тебе замок. Ты же дочка графа, с этим, как его, гербовым титулом.
Он проникнуться её печалью что-то не мог, может, потому, что у самого никаких замков изначально не предполагалось.
— Дурак ты, — Аллиель шмыгнула носом, и разом перестала плакать, — неизвестно еще, выйду ли я за лорда. Король дал слово… Ты не знаешь разве?
— Да откуда же я знаю, что там за слово дал король?
Непонятно, с чего это он дурак, но пусть хоть она тут сырость не разводит, уже дело. Тем более, что вернулся возница, забрался на телегу, щелкнул кнутом, и они резво двинулись. Ну и дорога, ну и телега, аж зубы застучали! Их цирковые кибитки не в пример лучше…
Через ворота проехали, даже не сбавляя хода. Калья осталась позади, дорога шла под уклон, лошадь бежала резво. Вот теперь Эдин спросил:
— Так что там наобещал король? Насчет тебя, что ли?..
Аллиель отвернулась и промолчала. Ну и ладно, не очень хотелось.
Хотя, интересно, конечно.
Им повезло, доехали до самого поворота к Развалинам. И возница, похоже, задремал, так что они без труда выбрались и спрыгнули на землю — тот даже не оглянулся.
— Ну у тебя и вид, моя леди, — покачал головой Эдин, разглядывая Аллиель. — Где бы тут тебя умыть малость, а?
— А сам! — рассмеялась девочка.
Такой грязной она, наверное, в жизни не была. Эдин прекрасно понимал, что и сам он вряд ли чище. Правда, он не проливал слезы, размазывая их по лицу вместе с грязью, так что наверняка выглядел чуточку лучше.
Пробраться в Развалины задворками не удалось: Меридиту, стоящую в воротах, уперев руки в бока, они увидели издали. Та переволновалась ни на шутку, зато теперь, узрев пропавших живыми и здоровыми, кипела от негодования.
— Ох, совести у вас нет, это где же вас носило! Леди, на себя посмотрите, разве так можно? Не леди, а бродяжка подзаборная! Ох, дурно мне. Что скажет его светлость?! Леди, разве можно, что бы сказали в этом вашем монастыре? А ты? Чему ты учишь леди?..
