— Что, опять Ивана Михайловича ставить? — удивился царь.
— У тебя, государь, есть и другие верные люди, вот, например, брат Алексея Федоровича.
— Даниил! — тут больше царя удивился сам Адышев, попытавшись меня остановить, но я продолжил:
— Главное, он тебе верен, да и Алексей Федорович где-то подскажет, где-то поможет. Никто не рождается сразу воеводой, научится, было бы желание! Да и людей я оставлю возле него верных, помогут на первых порах! — аргументировал я свое предложение.
— А что, может и вправду поставить твоего Даниила Федоровича на воеводство? Нечего ему с боярами скамьи протирать на пирах, да зайцев гонять по посевам! Что скажешь, друг мой? — обратился царь к онемевшему Адышеву.
— Благодарю, государь мой, за милость! — поклонился он.
— Да не меня благодари, а друга нашего Андрея Ивановича. Видишь, как разложил и объяснил, да и прав он. В Рязани все налажено, гарнизон обучен и готов, только поддерживать в таком же состоянии. Да и ты, я думаю, отправишь своих людишек для искоренения всех заговоров как в Рязани, так и в Белгороде, Курске и прочих, которые назовет князь. В спину защитникам городов не должны ударить заговорщики. Сегодня я подготовлю указы: о направлении войск с пушками и запасами в перечисленные города, о назначении Даниила Федоровича Адышева — воеводой и моим наместником в Рязани, а Андрея Ивановича — главнокомандующим южной армии с подчинением ему всех гарнизонов и войск от Белгорода до Москвы. Ты же, Алексей Федорович, возглавишь тайную службу, будешь бороться с заговорщиками и врагами государства! Для этой цели не жалей ни денег, ни сил своих и людишек! В зародыше уничтожай их, а палача я тебе дам знатного: Малюта Скуратов, тот еще мастер «ножа и топора», от одного его вида уже враги дрожат! — улыбнувшись, царь поднялся из-за стола, перекрестился на иконы:
— Пойдемте на заутреннюю, други мои, помолимся о помощи нашим делам Господу.
После заутренней молитвы, я последним принял причастие у Сильвестра, после чего рассказал последние новости из Рязани, упустив, конечно, раскрытие заговора и планы по защите от татар. Больше всего заострял на строительстве дома кино, деревни для пленных, заводов, и прочее. Не забыл и об учебе детей, он тоже рассказал, что взял десять мальчишек из бедных семей и учит их читать и писать. На пожертвования он их кормит и одевает. Ну, а они помогают ему в свободное от учебы время прибираться в церкви и возле нее. Лицо его излучало доброту, и я не сомневался, дай ему Господь силы, и он вырастит из них хороших, добрых христиан. Попрощавшись с ним, я направился к выходу. На улице меня уже ждал Адышев с Указами, которые он забрал из царской канцелярии.
