Мы брели по коридорам-переходам торгового центра молча. Пока я не нашла в себе силы заговорить первой.
— Оксана, прости. Честное слово, я доверяю тебе больше, чем кому-либо в этом городе! — подруга недоверчиво хмыкнула. — И поверь, я хотела сразу выложить все, как есть. Но… да и как вообще о таком рассказать можно? — всплеснула я руками. — Что я должна была сказать?
— Я встречаюсь с преподом, — состроила важную мордашку Оксана. — Делов-то.
— Не встречаемся мы, — пробубнила, чуя, как щеки снова, будто маков цвет горят.
Оксанка нетерпеливо вздохнула, ускоряя шаг.
— Ну, снова-здорова…
— Нет, погоди! — нагнала ее я, остановив. — Честное слово, нет у нас с Яном ничего!
Недоверчиво глядящие голубые глаза гневно сверкнули, стоило произнести аспирантское имя. С фривольностью я, конечно, погорячилась. Фэйл номер два.
— Клянусь, что не встречаемся! Не знаю я, как это назвать, но нет у нас отношений.
И сама того не ожидая, поникла, голову опустив. Оксана до этого стояла ко мне боком, а теперь развернулась, меряя внимательным взглядом.
— Рассказывай давай, — подправила она очки. — Чего там у вас с Бранищей?
— А что рассказывать? — потихоньку побрела я. — Мы много времени проводим вместе, это факт. Но без толку. Он никогда не позволяет себе лишнего. Да и у меня есть все основания предполагать, что у него с Марьянкой что-то. Или было, или до сих пор есть.
— Да ладно! — шепотом воскликнула Оксана, прижавшись ко мне поближе и ухватив под локоть. — С нашей Марьянкой? Владленовной? Но как же… Ты ведь эти несколько дней у него торчала, так?
Я кивнула, разводя руками.
— И что же? Совсем-совсем ничего между вами нет? Не целовались даже?
Лицо совсем некстати закололо иголочками жара.
— Нет у нас с Брановым ничего, — глухо повторила я.
Поцелуй в закулисье не считается. Да и какая разница, раз уж Ян считает его лишним? Даже извиняться за него пробовал. Можно сказать, что этого поцелуя и не существовало вовсе. В этом измерении уж точно.
— И что же ты, — заметно растерялась Оксана, — делала-то у него тогда все это время?
— С его сестрой знакомилась и со странноватым другом, в бар ходили… да не спрашивай даже, Оксан, — махнула рукой я.
Оксанка поджала губы, но без прежней обиды в глазах.
— Ну и Санта-Барбара.
— Если честно, — вздохнула я, — была бы Санта-Барбара, все было бы куда проще.
Снова шли молча. Подруга оттаяла. Это даже в появившейся в ее походке легкости выражалось, но я свою вину по-прежнему чувствовала. Ведь рассказать Оксане обо всем остальном возможности у меня нет. Нельзя. Она испугается. Но, быть может, хоть когда-нибудь я смогу поделиться с ней? Да хоть с кем-нибудь из своей настоящей жизни, а не опасно-фэнтезийной, с монстрами и параллельными книжными мирами.
