Он подтянул журнальный столик поближе к дивану и откинул крышку ноутбука. Я же замерла, в нерешительности глянув в сторону чернеющей дверным проемом комнаты.
— А ты спать не будешь?
— Нет, — приветственный звук включившейся операционной системы огласил квартиру. — Раз уж проснулся, поработаю. Слишком много всего накопилось.
Я нехотя поднялась, пошаркав прочь из гостиной. По мере отдаления от единственного источника света, страх крепчал, вышибая дух. Да-да! Поглядела бы я на того смельчака, что после тела, растерзанного слугой Хаоса, смог бы спать, не вздрагивая.
Я остановилась. Нет, в Брановскую комнату не вернусь. Готова на креслице всю ночь ютиться, лишь бы одной не оставаться.
— Слушай, — твердым шагом вернулась я к креслу, — если ты возражать не станешь, я тут останусь.
Встряхнула одеяло и уселась, накрывшись по самое горло.
— Уверена? — озадаченно уставился на меня Бранов.
Я кивнула.
— Если я не буду тебе мешать работать, конечно, — состроила я максимально жалостливую физиономию, какую только смогла.
— Главное, чтобы я тебе не мешал, — поднялся Ян, переволакивая столик. — Давай, меняй место дислокации. Укладывайся на диване.
И что же? Ни тебе издевок, ни намеков на отсутствие храбрости? Он что, идеален?
Лучась от счастья и благодарности, одним прыжком перебравшись на диван, я взбила подушку и замоталась в одеяло, устраиваясь поудобнее. Ян уже вновь с серьезным, умным видом уставился в экран, скоро перебирая пальцами по клавиатуре.
— И что ты там делаешь? — тихонько спросила я, когда любопытство достигло апогея.
— Работку одну, — не отрываясь, пробормотал Бранов.
— Фрилансишь на досуге?
— Приходится.
Я замолчала, прикрыв глаза. Мерное щелканье клавиш на удивление убаюкивало, а, быть может, присутствие в комнате Яна действовало так умиротворяюще? Может, наши ауры чудесным образом взаимодействуют и оттого так хорошо? Неизвестно. Но я наконец зевнула и расслабилась, засунув обе руки под прохладную подушку.
Занятая странноватыми размышлениями о радиусе среднестатистической человечьей ауры, последнее, что запомнила, как невнятно спросила у Яна, вернулись ли к нему привычные чувства и ощущения.
— А разве не заметно? — как-то особенно звучно клацнул он по клавиатуре.
— Совсем незаметно, — пробормотала я, не открывая глаз. — Сложно понять, о чем ты думаешь и что чувствуешь на самом деле.
На мгновение всё стихло. Или же это сон окончательно завладел мной? Поэтому, будучи явно не в себе, на Брановское: «Нет, Мика. В норму я еще не пришел», я ответила только:
