#ВеликийДеньПочтиНастал #Ура
Люцифер проснулся от звона металла. Странно, потому что он убрал из комнаты всё оружие и цепи, которые успел найти в комнате… некоторые были прикреплены к столбикам кровати. Он приоткрыл один глаз, потом второй. Хотя увиденное немного шокировало.
— Доброе утро, что ли…
Он не мог придумать, что ещё сказать, учитывая, что вся кровь в его теле, казалось, собралась в одном месте. В его защиту можно сказать, что на то были веские причины. Гея выглядела потрясающе. Короткая зелёная юбка подчёркивала длинные ноги. Пояс туго затянут на талии, подчёркивая изгиб бёдер.
«Жаль, что броня скрывает её прекрасные сиськи».
Позор, конечно, вместе с тем, что сейчас она прикрыла и прекрасные руки полированными зелёными наручами. Она стояла и пристально посмотрела на него.
— Ты проснулся раньше, чем я ожидала. — Она застегнула последнюю пряжку и щёлкнула пальцами. В руке появилась кобура с прикреплённым к ней маленьким кинжалом, и Гея пристегнула кобуру к бедру.
— Что делаешь? — спросил он.
— Я бы сказала, что это очевидно. Одеваюсь. — «Она уклоняется от ответа».
Подсказка внутреннего голоса, чтобы понять это, не нужна.
— Одеваешься для чего? Ты в доспехах.
— Да. Обычно их надевают, когда идут сражаться.
— Сражаться с кем?
«Да, с кем? Я тоже хочу поиграть».
— Ад в состоянии войны.
«Что?!»
— Когда это началось?
— С сегодняшнего утра, — сообщила Гея. — И довольно резко. — Она улыбнулась, натягивая толстые зелёные перчатки с острыми металлическими наконечниками.
Этот разговор занял слишком много времени.
— Ад в состоянии войны? Но как? Я спал. — Разве Ад, отправляясь на войну, не нуждался в его одобрении?
«Я решаю, кому будет оказана честь быть побеждённым мной!»
Гея беззаботно пожала плечами, отчего его внутренний голос закричал с требованием отшлёпать непослушную шалунью. Она напрашивается на это, дерзко увиливая от вопросов.
Люцифер воздержался.
— Я объявила войну, — сказала она с греховной гордостью.
«Моя женщина. Мы должны отшлёпать её за то, что она вела себя хорошо. Она так сексуальна, когда жаждет крови».
Он подавил внутренний голос.
— Что ты сделала?
Среди размазанных зелёных линий под глазами и на лбу в замысловатых кельтских воинских завитушках, она бросила на него взгляд через плечо.
— А что мне оставалось делать? Я не могла оставить оскорбление безнаказанным.
— Какое на хрен оскорбление? — Он не извинился за ругательство.
— Урсула завладела твоим сердцем. Я послал этой трёхгрудой морской ведьме декрет, требуя, чтобы она его вернула. Она отказалась. Неуважение нельзя стерпеть, твои слова. И она мне не нравится. Поэтому я объявила войну. — Сказано с огромным ликованием.
