Химера с размаху ударила по светящейся рамке метлой и злобно взвизгнула, когда ее прутья обуглились. Рида еще несколько секунд постояла у железной двери, принюхиваясь и прислушиваясь, а потом, потеряв к ней всякий интерес, понеслась по коридору к боковой лестнице. Я снова попытался дотянуться до сознания Риды, но это было бесполезно — пока она не стабилизируется, это все равно что кричать в сердце бури.
Опустошив подвал и оставляя на лестнице кровавые следы, Рида поднялась на первый этаж. К ней бежали охранники. Четыре трупа. Химера пересекла вестибюль и двинулась по длинному коридору. Мигали красные лампочки, визжала сирена. Еще четыре охранника. Почему они появляются четверками?
Химера отрастила себе три длинных гибких хвоста, каждый из которых заканчивался острым шипом. Рида опробовала хвост на одном из мужчин — шип несколько раз прошил беднягу насквозь, протащив сквозь него хвост, как нитку за иголкой. Он орал, пока Рида, расправившись с его коллегами, не оторвала ему голову.
Тело Риды снова стало изменяться — еще лапы, змеиная голова на конце одного из хвостов, рога заострились и вытянулись. Пол под ее ногами начал оплавляться. Хаос пульсировал в ней, грозясь в любой момент вырваться наружу, устроив апокалипсис.
И тут меня оглушило волной боли. С моим телом что-то происходило. Ощущение головокружительного падения — и вот я опять на столе.
Боль была адской, лицо Тритрети (или теперь его следует называть Дветрети?) расплывалось перед глазами. Это был тот же, который приходил ко мне обычно, — на его лысой голове красовался фиолетовый платок с гроздьями винограда. Если страшная гибель отчасти и произвела на него впечатление, внешне это было незаметно.
— Ты вернулся, друг мой? — Дветрети крутанул кристалл в моей груди против часовой стрелки, и я взвыл.
— Я тебя недооценил. Очень прошу тебя не покидать стол в ближайшее время.
Еще одно движение тонкой холеной руки, искры из глаз, и я позорно вырубился. Мне привиделась Марго. Это был не сон, скорее видение — отрывок сна, пронесшийся перед моими глазами несколько раз, как на карусели.
«Я обещала Глебу, что вернусь за ним, и я свое слово сдержу!» — упрямо повторяла Марго.
— Вернись сюда! — выдернул меня в реальность Дветрети очередной волной боли. — Я же велел тебе не отлучаться!
Я открыл глаза, и он осекся.
— Мне плевать, что ты велел, — зло выплюнул я, — мне вообще на все плевать! Я вас всех ненавижу!
Та тьма снова вернулась. Я дернулся, высвобождаясь из оков. Ремни разорвались, как будто были бумажными.
