Марго видела его, как перетянутую струну, звенящую надрывным звуком, которая вот-вот порвется. И она увидела, какие слова его сломают.
— Глеб, я помогу тебе.
И он сдался. Просто и без сопротивления. Потянулся к Марго, заворачиваясь в куски тьмы, как в кокон, прячась в ней, впервые за очень долгие годы отпуская себя. На фоне тьмы Марго увидела узор света. Свет бежал по венам Глеба, пульсировал в сердце, оплетал все тело.
«Так вот, как это было сделано. Ему закачали свет в кровь», — Марго никак не удавалось осмыслить увиденное, но интуитивно она все понимала.
Тьма рассыпалась, соприкасаясь с лучами, и было ясно, что надолго ей Глеба не укрыть. Света было слишком много.
— Я хочу сейчас умереть, — услышала Марго то ли его слова, то ли мысли.
Он все так же стоял рядом, не моргающим жадным взглядом впившись в глаза Марго, но девушка чувствовала его гораздо ближе, как будто границы между ними стерлись. Его неистовое желание остаться в этом состоянии навсегда окружало ее со всех сторон, казалось бескрайним и бездонным океаном.
«Если не начать действовать прямо сейчас, мы все умрем, — Марго заставила себя вынырнуть из этого омута. — Тритрети наверняка уже заметил, что с его слугой что-то неладно».
— Я не слуга, я раб, — снова услышала она.
Вот в этой фразе, по сравнению с предыдущей, эмоции были проще и мельче — горечь, унижение, гнев, но по большей части безразличие. Марго собрала всю храбрость и решимость.
— Я помогу тебе, Глеб, я обещаю. Но сначала ты должен помочь мне выбраться отсюда.
— Мне нельзя помочь.
— А я смогу. Обещаю. Я вернусь сюда за тобой, Ниной и Аликом.
— Ты не сможешь помочь ни мне, ни той девушке. Шансы есть только у Алика, за ним придет Рида. Она уже в пути.
— Рида не придет, она мертва.
На несколько секунд Марго показалось, что Глеб исчез, — его просто не стало, не было ни дыхания, ни сердцебиения, ни мыслей, ни чувств. А потом на нее обрушилась волна отчаяния, поднявшаяся от Глеба. Мир раскололся от боли.
Известие о смерти принцессы стало для стоящего рядом мужчины настолько острым и искренним горем, что затмило все, даже его ненависть к Тритрети и свету.
Марго в своей несложной жизни и представить не могла, что можно так страдать по кому-нибудь. И уж тем более по сумасшедшей лысой ведьме с болот.
Марго поспешила отогнать последнюю мысль, ей не хотелось ранить Глеба еще и своими неуместными в данной ситуации оценками, но он был так оглушен своим горем, что даже и не заметил.
