Судя по смешку, короля развеселила эта ремарка.
— Всенепременно!
Моя просьба разрядила обстановку. Обед прошел совсем как в нормальной семье. А после него я поспешила к себе: секретарь должна была сообщить, кто из преподавателей мог начать занятия уже завтра. Добираясь до своего кабинета, молилась, чтобы это оказался юрист.
— Хотите прогуляться? — поинтересовалась Мали. — Я попрошу для вас кресло на колесах, так что вы сможете как следует отдохнуть.
Вот инвалидного кресла мне только и не хватало! Ненавижу быть беспомощной. Да и показать серьезность намерений необходимо.
— Нет. Поинтересуйся лучше, есть ли в королевской библиотеке аудиозаписи по истории Руматы, а также по генеалогии. Глаза не видят, так хоть слух задействую!
— Слушаюсь!
Легкие шаги простучали по паркету, а на смену им пришли другие — более уверенные, строгие. Это явился мой секретарь.
Молодой человек с хорошим образованием, так его рекомендовали. По правде, до сих пор его основной заботой было ходить за мной по пятам и напоминать о занятиях с госпожой Ясо. А после падения бедолага совсем остался без дела.
— Ваше высочество, вы должны были поручить это мне! — в голосе слышалась обида.
— Тогда останови Мали и скажи, что велела заняться поисками тебе.
— В таком случае, — слуха коснулся шелест страниц записной книжки, — прошу уточнить, какой период истории Руматы вас занимает больше всего и какие линии семьи необходимы: общее древо или только главная ветвь.
Ого! Ну вот и разница между горничной и специально обученным для помощи в делах человеком! И ведь он прав: есть разница, зазубривать всех родственников сразу или только предков!
— Историю общую, как для детей. Потом решу, на чем сконцентрироваться. По остальному — главной ветви пока достаточно. Постарайся справиться уже сегодня!
— Еще будут распоряжения?
Я так и видела, как он замер, чуть подавшись вперед, словно боялся пропустить малейшее указание. Он всегда так делал.
— Нет. И спасибо, — шуршание закрытой записной книжки, щелчок ручки, убранной во внутренний карман. Но когда шаги стали удаляться, вспомнилось еще одно дело: — Подожди. Найди мне учителя языка слепых.
Он замер. От двери донеслось сдавленной ойканье — кто-то из прислуги услышал просьбу.
— Ваше высочество, не будет ли это преждевременным? — осторожно, не смея спорить, но и не желая соглашаться, поинтересовался секретарь.
Эта его надежда на благоприятный исход была приятна. Но я зареклась надеяться на лучшее, а кроме того, в глубине души мечтала обменять свое зрение на свободу Дэя. В этом случае лучше не верить в то, что поправлюсь.
