Когда дела ее заходили в тупик, она жила по принципу: «Никогда не принимать решения самой, если можно заставить решить кого-то другого». Очень выгодно, в этом случае всегда можно списать неудачу на кого-то другого.
– Мне бы хотелось узнать свое будущее.
– Будущее в ваших руках, – лукаво усмехнулась Татьяна. – Я не гадалка.
– Но вы же ясновидящая! Понимаете, оговорили моего мужа, и на меня что-то нашло. Я встретила другого человека и подумала: чего отказываться от личного счастья, если оно само в руки плывет. Теперь я узнаю, что муж вроде и не виноват. Что же мне делать? Все слишком далеко зашло, – Алина сбивчиво стала выкладывать суть семейной драмы.
– Новую любовь нужно выстрадать. А от старой привязанности отказываться не стоит. Чувство любви не может испариться, не оставив в душе симпатии друг к другу, ответственности за общего ребенка. Вы сами должны решить, кто вам дороже. Но раз уж вы ко мне пришли, давайте я вам почищу биоэнергетическую оболочку, сразу станет легче. Я же вижу, вас одолевают сомнения. Вы яйцо принесли?
– Нет. Мы не знали.
– Нет так нет. Читайте про себя «Отче наш».
Татьяна вышла из-за стола и подошла к Алине. Тихо причитая, она стала водить руками над Алининой головой, затем крестообразными движениями перешла на спину, живот и, наконец, перекрестила ноги.
– У вас проблемы с бронхами, это следствие аллергии в детском возрасте. Еще вам нужно поберечь печень, отказаться от всего жирного и копченого. Я вам напишу, какие купить травы, вы будете их заваривать и пить три раза в день, – и она на листочке бумаги черканула с полдюжины названий лечебных растений. – Теперь идите, я хочу побеседовать с вашей подругой. Если будет желание, приезжайте, мне будет любопытно узнать, как вы поступили. Хотя это я уже знаю, но подчеркиваю, вы все должны решить сами.
Алина в недоумении вышла из комнаты, оставив меня наедине с Татьяной. Я пересела к столу, достала фотографии и молча протянула их ясновидящей. Она долго их рассматривала, затем вздохнула и сказала:
– Деточка, вижу, места себе не находишь. Одно могу тебе сказать, твой муж жив. Все образуется, но не сегодня и не завтра. В твоей жизни сейчас большая тоска и тревога, а впереди еще большая обида и предательство. Но все перемелется. Помни, время улучшения ситуации обратно пропорционально времени ее ухудшения. Все пройдет! Больше мне тебе сказать нечего. Иди.
Я положила Татьяне на стол конверт с деньгами за себя и Алину и вышла из комнаты. В дверях я столкнулась с Веней. Видок у него был еще тот: взъерошенные волосы, беглый затравленный взгляд, красное от напряжения лицо, трясущиеся руки. На рубашке не хватало нескольких пуговиц. Похоже, еще пара минут – и он бы пал, растерзанный толпой страждущих. Едва не сбив меня с ног, он попросил:
