В первый раз за последние семь дней я открыла дверь своим ключом в надежде на то, что дома никого нет, ни Валима, ни Саньки. Стыдно было предстать перед кем бы то ни было в таком виде, а выглядели мы с Алиной, надо признаться, не слишком опрятно. Вчера мы по жаре полдня проходили в париках, а сегодня наши волосы больше всего напоминали просаленные веревки, у меня даже не было возможности расчесаться. От макияжа не осталось и следа, только грязные подтеки напоминали о былом великолепии. Первым делом мы подскочили к зеркалу и, увидев там свое отражение, синхронно издали протяжное: «О-о-о! Не может быть! Это не мы!»
Мне нестерпимо хотелось скорее смыть с себя запах «обезьянника». Но дело даже не в «аромате», я от природы очень мнительна: мне мерещилось, что тысячи насекомых выбрали мою голову и одежду как новую среду обитания. Вот тогда-то я и пожалела, что отдала Алине весь собачий шампунь. К великому сожалению, в моей аптечке больше не осталось средств для борьбы с мелкими насекомыми.
Услышав возню в прихожей, Бобби выскочил навстречу, приветливо замахал хвостом, повел носом, чихнул и злобно зарычал, почувствовав посторонние запахи.
– Дождались. Даже собаки от нас шарахаются, – констатировала Алина.
– Мамочка! – услышав материнский голос, из комнаты вылетел Санька и бросился Алине на шею. – Мамочка, я так соскучился!
– Санечка, погоди, миленький, мамочка может быть заразная, – хотела остановить сына Алина, но он мертвой хваткой вцепился в нее и не хотел отпускать даже на миг.
Только сейчас я почувствовала, что в квартире необычайно хорошо пахнет. Санька затянул Алину в комнату, я проскользнула вслед за ней и ахнула. Вся комната утопала в цветах. Тюльпанами и нарциссами были наполнены все вазы, банки и бутылки. На полу в ведрах стояла и источала изысканный аромат сирень, а на столе ждал огромный торт в форме сердца.
– Мамочка, это тебе от нас с папой.
За ведрами с сиренью топтался Вадим. Он с тоской смотрел на Алину и от волнения теребил не поместившийся в вазу тюльпан. На наших глазах цветок превратился в лохмотья. Спохватившись, Вадим спрятал останки цветка в карман, набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
– Алина, прости, я был невнимателен к тебе. Прости, я думал о тебе невесть что, я не доверял тебе. Мне Люся все рассказала. Ты святая женщина. Чем я могу искупить свою вину? Хочешь, я стану на колени?
Из моих глаз брызнули слезы умиления, как при просмотре хорошей отечественной мелодрамы – мексиканские сериалы на меня почему-то такого действия не оказывают, – и я сквозь пелену мокрых ресниц с завистью посмотрела на подругу.
