– Молодец, Иванов, раскрыл преступную группировку. Если докажут, что это они квартиру депутата грабанули, то выйдут дамы не скоро, лет этак через семь. До встречи, бабушки!
– Не виноваты мы! – завопила Алина из фургона.
– Вези! Тошно слышать каждый раз одно и то же, – скомандовал начальник.
– Подождите, вы были в квартире?
– Только оттуда! Ни единой души, так что мотать вам срок, голубушки.
– В этих домах есть запасной выход из кухни в подъезд, так называемый черный ход для прислуги, – догадалась Алина, но ее уже никто не слышал, дверь фургона захлопнулась. И, как нам показалось, тотчас открылась снова.
– Вылезайте! Приехали! Сейчас определим вас на постой, – обрадовал нас золотозубый.
О! Мое родное отделение полиции, где я не так давно беседовала с Воронковым и компанией. В прошлый раз это здание произвело на меня самое гнетущее и пренеприятное впечатление. А сегодня была рада и даже счастлива, что нас с Алиной привезли именно сюда. Надеюсь, меня здесь еще не забыли и по старой памяти во всем быстренько разберутся.
– Куда их дальше? В камеру следственного изолятора?
– Нет, туда нельзя, разрешения нет.
– Так возьми!
– Вы думаете, если мы – полиция, то вкалывать должны от зари до зари, без праздников и выходных? А сегодня, между прочим, второе мая, и людям тоже расслабиться нужно. Никого нет.
– А с этими что делать, не отпускать же!
– В «обезьяннике» посидят, ничего с ними не случится. До чего дошло, камеру им подавай, привыкли к отдельным номерам, а у нас тут не гостиница. Пожалуйте, дамы, к народу! – возмущался для порядка лейтенант, обиженный тем, что именно его заставили дежурить в праздничный день. – Одно я вам обещаю, девушки, скучно вам не будет. Компашка подобралась что надо. Вы в своих Версаче туда впишетесь.
– Я имею право на один телефонный звонок! – заявила Алина о своих правах.
– Нет, девушка, вы сейчас и на нары прав не имеете. Вот придет завтра начальство, тогда оно и определит, куда вас поселить: в одиночку с персональной парашей или в общую, где спят по очереди.
– Позвоните, пожалуйста, Воронкову. Я хочу сделать заявление. Он меня знает и не откажет, – ухватилась я за последний шанс.
– И даже не подумаю. Он только вчера два задержания произвел. Нужно же человеку когда-нибудь отдыхать?
– Ну, тогда один телефонный звонок, я очень вас прошу.
По всей видимости, я вызвала у дежурного прилив жалости, и он разрешил мне подойти к телефону. Алина, вновь прикованная ко мне наручниками, проследовала за мной.
