Ангел с рожками: Точно! А это не по мне…
Добрая злодейка: Посмотрим… посмотрим…
И что о нем говорить? Проехали…
Ангел с рожками: Спать давай, а то завтра важный день. Не забыла?
Быковская быстро выдала ответ:
Добрая злодейка: Конечно, нет. С утра пинаю твою дверь ногами.
О, еще один любитель мою дверь подергать. Я на нее всю зарплату потратила, и теперь она никому покоя не дает.
Ангел с рожками: Свою пинай! Хотя, машину прогрей, а потом можешь пробовать… Завтра обещают около 40, так что имей в виду. Выспись!
Добрая злодейка: Уже сплю, а ты мне мешаешь!
Я ей мешаю?! А я думала, она меня почти разбудила.
Ангел с рожками: Тогда отбой. Завтра стучи.
Добрая злодейка: Если что, разбуди!
Ангел с рожками: Конечно! Не надейся на другое!
Написала и со спокойным сердцем отключила экран, определив сотовый на тумбочку. Думала, не усну, но через минуту глаза закрылись, и я провалилась в глубокий сон.
Глава 7
7 января, воскресенье
Как обычно в этот день с утра уже на кладбище. Очередная годовщина смерти родных людей. Баба Валя вспоминала о родителях, а я слушала. Валентина Егоровна умела говорить красиво, с чувством, что поневоле представлялась описываемая картина событий прошедшего в ярком изображении.
Смотрела на портреты на памятниках и жалела, что они не со мной. С пятнадцати лет одна. Хотя нет, нельзя так говорить. У меня всегда есть моя боевая бабушка, радующая своим оптимизмом и неиссякаемой энергией в ее 75 лет. Она всегда со мной, за что ей благодарна, только вот она это не папа с мамой. Грустно, тяжело, но ничего не сделаешь.
Кристина стояла рядом. Она переминалась с ноги на ногу, обхватывая себя руками, желая хоть как-то согреться. Замерзла. Нужно идти.
Сегодня стоял невероятный мороз. Лютый, леденящий до костей, поэтому подруга и выплясывала. Только хотела предложить ей пойти в машину, на которой она нас привезла, как услышала бабушку:
— Так, внученька, давай-ка, родная, отогревать нашу девульку, а то это не дело. Вновь заболеет ведь. Губы синие, ресницы в инеи, скоро окоченеет, а всё молчит.
Кивнула, соглашаясь с ней, и проговорила сиплым голосом:
— Конечно. Вы идите в машину, а я еще немного, и приду.
Кристи нахмурилась, не желая меня оставлять, но Валентина Егоровна быстро ее увела, рассуждая о том, как будет ее отпаивать и откармливать, сокрушаясь, что у нее одни косточки, которые сейчас заледенели.
Когда они ушли, наклонила голову, обхватывая ее руками, и закрыла веки. Стояла, желая отрешиться от всего. Здесь это всегда хорошо получается.
