— Все! Больше трех не собираться, — грозно предупредила Искатова, вроде как шутя, направляясь в комнату.
В просторной комнате, где было три кабинки, красивое зеркало на всю стену и несколько раковин, стояли только двое, я и Гуля. Аня действительно хотела в туалет, в отличие от моей коллеги и по совместительству подруги. Женщина красила губы, выдавая мне поучительную информацию:
— Лид, ты что выпендриваешься? Заметь, мужик смотрит на тебя, как кот на сметану. Ты что теряешься?
— Ну почему ты так решила? Я рассматриваю этот вариант.
— Так рассматривай в положительную сторону! И, вообще, можно улыбнуться. Ты это отлично демонстрируешь, особенно когда любимое руководство на совещании всем нагоняя раздает, а тебя не трогают.
— Я планы выполняю, а вы лодыри, — утешила ее.
— Я тоже, но почему-то начальник отдела забывает об этом, пока пялится на тебя. Может, научишь меня ТАК смотреть?
— Поверь, с твоим выражением лица: «Я никому ничего не должна» и улыбка не поможет.
— Эх… ладно. Я смирилась. А, может, соблазнить его, что ли?
— У него жена — судья мирового суда, — напомнила ей, а то вдруг у нее временный склероз.
— Точно. На фиг он мне нужен, когда у меня огромный выбор молодых спортсменов. Но пока я определяюсь…
Промолчала, и тут же услышала:
— Знаешь, я так жалею, что два года назад не уехала с Асылханом. Дура. Он так звал, а я считала, что у меня карьера, да и рано мне. А теперь… всех сравниваю с ним, и… Черт. Ладно. Чего теперь, когда он женился, и скоро будет отцом.
Стояла и молчала, считая, что ей нужно выговориться. Гульмайра тяжелый по характеру человек и скрытный, а тут прорвало, значит, нужно дать возможность выплеснуть ей все из себя. Наболело.
Искатова вздохнула и, поправив темно-зеленое платье с разрезом до бедра, а потом и чулки, между прочим, поделилась:
— Недавно позвонил мне. Пьяный. Перед свадьбой своей.
— Приглашал на торжественное мероприятие?
Она посмотрела на меня с укором в глазах и рявкнула:
— Нет. Сказал, что я гордая идиотка, которая не смогла оценить мужика, готового за нее душу продать. Послал меня куда подальше, а потом сто раз повторял, что я дура.
— Любит, — выдала свой диагноз.
— Ага, и ребенка заделал свой.
Даже возмутилась, поэтому выдала:
— То есть ему нужно было два года удовлетворять себя самому, с восторгом любуясь твоей фотографией?
— Понимаю. Все понимаю, но вот дерьмово мне… Не биться же об стену головой? Так, закрыли тему. Постой. Суть, к чему я вела. В общем, не будь такой же дурой, как я! Не пинай мужика.
