Олега Петренко оставили в части. Но в увольнения он до дембеля больше не ходил, а напоследок получил незабываемую характеристику’, с которой дорога разве что в тюрьму’.
Димон Остряков, постояв несколько раз дневальным через сутки, был, кажется, прощён и больше в обвинительных речах Скрипки не упоминался. Зато Лукичеву комбат ещё часто в дальнейшем грозил кулаком и называл его разбойником. Но поймать с поличным за незаконными действиями так и не смог.
Лёня Рыськов после этого случая пробыл в батальоне меньше месяца. Вскоре за рукоприкладство в отношении солдат младшего призыва на север решили послать Дениса Короленко. А заодно вместе с ним отправили туда и Рыськова. Жертва и нарушитель поехали в одну часть в одном вагоне.
Потому что офицерам было не важно, кто прав, кто виноват. Важно было только, чтобы всё шло тихо и без происшествий. А поэтому от любых возмутителей спокойствия старались поскорее избавиться - будь то виновный или пострадавший.
Кстати, и в подчинённых частях действовал аналогичный принцип. Поэтому’ к нам в батальон сначала прибыл парень из Псковской области, задействованный в нарушении дисциплины, а уже под дембель к нам перевели ожидающего суда ефрейтора Винокурова.
Судить его должны были за то, что он сломал нос своему’ сослуживцу* -того же призыва, кстати. То, что это был ответный удар, а пострадавший был человеком, мягко говоря, неадекватным, в то время как Винокуров, наоборот, нормальным парнем, похоже, никого не интересовало. Чем закончился процесс, не знаю. Когда я увольнялся в запас, Винокуров продолжал ездить на судебные заседания.
Иванов с Васютиным были представлены идеологами дедовщины. Хотя Иванов, помимо инцидента с Рыськовым, ни в каких порочащих его делах замечен не был, а Саня Васютин и вовсе славился своим добрым нравом и готовностью выручить. В то же время в батальоне было полно сволочей, которым комбат пожимал руку и объявлял благодарность перед их увольнением в запас, в то время как молодёжь шарахалась от них в ужасе, ожидая фразы «Упор лёжа принять!» или очередной порции издевательств. Четыре козла отпущения были признаны виновными во всех смертных грехах. А те, кто действительно имел амплуа гондона и сволочи, оставались не при делах и даже в почёте. Стоит ли удивляться, что в армии не удаётся победить дедовщину’?
