— Даша, ФУ!
Я сграбастала полновесного ротвейлера так, словно он весил не больше чихуахуа и развернулась, подставляю врагу спину. Послышался чей-то вскрик, заголосила женщина, завопил ребенок… Боль разлилась по телу, заставляя разжать руки. Земля больно ударила в бок, и в уши ворвался протяжный собачий вой.
Шея затекла. Я заснула на животе? Неудобно. Но попытка перевернуться обернулась кошмаром. В спину словно десяток ножей воткнули и насыпали в раны угли. В панике я попыталась вскочить, но кто-то тяжелый навалился на ноги и плечи. Гортанные выкрики на незнакомом языке смешались с собачьим ревом.
Дашка! Это она орет! Что-то случилось!
И только теперь я распахнула глаза.
Квадратная комната, залитая светом. Вдоль стен выстроились полки и что-то, напоминающее низкие комодики с множеством отделений. Узкая дверь нараспашку. Сквозь проем то и дело вбегают и выбегают женщины.
Непонятная вонь немного прояснила голову, и я вспомнила, что произошло. Дашка! Жива ли? Я снова рванулась, но держали меня крепко.
— Отпусти! — я скосила глаза.
Меня положили прямо на пол, на довольно тонкий матрас, который ничуть не смягчал жесткость пола. И укрыли одеялом. Вот на это одеяло и навалился Туанхо, мешая мне встать. Боль в спине мешала больше, но с ней можно договориться, ведь там, за стеной, плачет моя собака!
Туанхо не понял, или не захотел понять. Я перестала биться и замолчала, стараясь не отводить глаз от его лица. Получалось плохо — поза мешала. Да еще эта боль… Голова кружилась, я словно падала в какую-то бездонную пропасть, и одновременно лежала на полу в крохотной комнатенке.
Неожиданно хватка ослабла. Сильные руки подхватили меня вместе с одеялом и осторожно усадили. У губ оказалась ложка с какой-то коричневой жидкостью. Я не торопилась пить, и деревянный край больно ткнул в рот. Пришлось глотать.
Горечь заставила передернуться всем телом. Во рту словно горькая смола навязла, язык скрутило в трубочку. А мне уже подносили новую порцию. Я посмотрела на того, кто заставлял меня пить такую гадость.
Пожилая женщина сидела прямо на полу. Широкая юбка грязно-серого цвета образовала вокруг неё своего рода круг, пересечь границы которого, не наступив на ткань, было невозможно. Такого же темного цвета запашную кофту подхватывал ярко-синий пояс, расшитый белым и голубым.
В тон ему были и украшения в волосах — синие и белые деревянные шпильки. Они удерживали толстую косу, затейливо закрученную вокруг головы. Черный цвет волос наводил мысль о шиньоне, тем более, что в пышной челке уже блестели седые пряди.
