— Ничего удивительного, — фыркает маменька. — Ла Лэкре очень влиятельная семья, в таких браки по любви не заключаются. Над чувствами довлеют долг или выгода. А чаще всего и то, и другое. Видимо, девушка вызывала сомнения, вот глава семьи и тянул с согласием так долго, как мог. — Она покачивает головой, будто сочувствует господину ла Лэкре. — Впрочем, теперь об этой особе никто и слова дурного не скажет!
Вновь отбрасываю в сторону словесную шелуху и интересуюсь главным:
— Почему он глава семьи?
— Что значит «почему», моя дорогая? — недоумевает матушка.
— Ему же нет и сорока.
Это родительница объяснить не в силах. В поисках помощи она обращает взор в сторону супруга.
— Трагическое стечение обстоятельств, — лаконично отвечает он.
Я разочарована.
— Хм, выходит, господин ла Лэкре пользуется именем и репутацией своей семьи, а сам при этом ничего для её благополучия не сделал?
Отец поднимает брови и даже кладёт газету на стол. Свёрнута она таким образом, что мне видно крупное фогоргафическое изображение мужчины, ставшего предметом нашей семейной беседы.
На чёрно-белом портрете он выглядит ещё старше, чем в жизни, но в остальном его лицо такое же, каким я его запомнила: высокий лоб, острые скулы, прямой нос и волевой подбородок. Глубоко посаженные глаза равнодушно смотрят на меня, а тонкие губы ни единой линией не намекают на улыбку. Даже причёска такая же — низкий хвост, перехваченный лентой.
Воображение услужливо раскрашивает картинку. Радужка глаз приобретают бледно-голубой цвет, монохром волос меняется на оттенки вишнёвого дерева, только пряди у висков остаются белыми, будто прихвачены инеем…
Цвет не добавляет лицу этого господина ни жизни, ни живости, оставляя его обладателем идеалом аристократа, о котором можно прочитать в художественной литературе или в книге по этикету, но невозможно встретить в реальности.
— Мелина! — окликает меня папенька.
— Что? — я отрываюсь от портрета.
— Я тебя уже два раза спросил: почему ты считаешь, будто господин ла Лэкре почивает на чужих лаврах?
Это заявление меня изрядно смущает, потому и объяснение выходит скомканным:
— Из-за возраста. Вряд ли к сорока годам можно достичь чего-то по-настоящему стоящего, что сравнится с заслугами предков.
— Какие вздорные мысли! Ты ошиблась дважды. Во-первых, зачем-то привязала успехи к возрасту — тебе ли не знать, насколько это неверно! И, во-вторых, ты неправа в отношении этого конкретного господина.
— Правда?
Во мне просыпается надежда. Всё же господин ла Лэрке произвёл на меня приятное впечатление, не хотелось бы в нём разочароваться.
